Последние отзывы

  104  

О да, этому она была рада. Рада настолько, что все прочее на какое-то время перестало существовать для нее. Однако теперь, когда опасность миновала, Бесс чувствовала, что должна задать Йелу несколько вопросов.

Она запрокинула голову.

– Вы взорвали мельницу, Йел?

– Мельницу, банкноты и Эстебана.

– Зачем?

– Деньги было необходимо уничтожить. Если бы я этого не сделал, ваши власти могли конфисковать их и спрятать где-нибудь – на всякий случай.

– А вы-то сами? Почему вы согласились работать на Эстебана?

– Я не согласился, я сам вышел на него и предложил свою помощь. – Йел опустил голову. – Моя главная цель состояла в том, чтобы обезвредить Хабина. Если помните, Хабин требовал освобождения палестинских террористов. Я решил стать союзником Эстебана, чтобы уничтожить Хабина. – Йел невесело улыбнулся. – Вы не поймете, как я злорадствовал, когда передавал Эстебану взрывчатку, которой он начинил вертолет Хабина!

– Но если вы сотрудничали с Эстебаном, значит, могли остановить Джефферса!

Йел покачал головой.

– Планов Эстебана я не знал. Он никого не посвящал в детали.

– Послушайте, что бы вы решили, если бы вам представился выбор: либо убрать Хабина, либо предотвратить то, что произошло в Колинсвилле?

Йел молчал.

– Неужели вы выбрали бы Хабина? – прошептала Бесс.

– Поймите, я израильтянин и не могу позволить, чтобы такие, как Хабин, ходили по земле. Террористы постоянно угрожают жизни моих соотечественников. Моя первая жена погибла по вине ублюдков, подобных Хабину. – Йел мрачно взглянул на Бесс. – Да, я принес бы в жертву ваш Колинсвилл и еще десяток таких городов ради того, чтобы друзья Хабина остались за решеткой!

Когда-то Кальдак сказал Бесс, что Йел – человек мягкий и ранимый. Не правда. Сейчас перед Бесс стоял безжалостный и холодный убийца.

– Вы шокированы, Бесс? Помните, когда-то я сказал вам, что у каждого человека свои приоритеты? Так вот, для меня Эстебан значил несколько меньше, чем для вас. Задайте себе вопрос: чем бы вы согласились пожертвовать ради уничтожения Эстебана?

Бесс задумалась, затем твердо ответила:

– Я бы не стала приносить в жертву вас.

Йел пожал плечами.

– Я надеялся, что смогу помешать Эстебану убить вас. Но мне нужно было уничтожить отравленные деньги, а я не знал, где они находятся. Только когда Эстебан попросил привезти вас на мельницу, я понял, что они там. Однако это могло оказаться ошибкой, и, чтобы не потерять доверия Эстебана, я обязательно должен был явиться туда с вами. – Щека его конвульсивно дернулась. – Этого не понадобилось бы, если бы Кальдак позвонил мне раньше и сообщил то, что узнал от Джефферса. Кстати, примерно час назад Джефферс был арестован вблизи мельницы. При задержании он вопил что-то про свой договор с Кальдаком.

Джефферс абсолютно не интересовал Бесс.

– Почему же вы ничего не предпринимали? Почему молча ждали, пока Эстебан убьет меня?

– Я ждал не этого, – грустно усмехнулся Йел. – Я ждал, когда мне представится возможность действовать. Вы с Кальдаком не дали мне побыть героем.

– Вы не герой, Йел.

– Правильно, я не герой. Просто у меня свои приоритеты. – Йел отвернулся. – Завтра вечером я вылетаю в Тель-Авив. Утром загляну к Кальдаку.

– Вы считаете, что он захочет вас видеть?

Йел утвердительно кивнул.

– Он наверняка рассердится на меня за то, что я использовал в качестве приманки вас, но идею приоритетов он поймет.

– Чушь!

– Бесс, он поймет меня. Посудите сами: когда Кальдак ехал на мельницу, ему больше всего на свете хотелось свернуть шею Эстебану. Но все-таки он не стал в него стрелять. Он знает, что такое приоритеты. Смерть Эстебана не была для него в тот момент главной целью.

* * *

Когда на следующий день Бесс вошла в палату, Кальдак сидел в постели.

– Ты же должен лежать! – набросилась на него Бесс.

– Я отлично себя чувствую. Не понимаю, почему они не хотят меня выписать.

– Так тебе и надо. Нечего было лезть под пули.

Выглядел Кальдак неважно, но все же гораздо лучше, чем накануне. На его щеках даже появился легкий румянец.

Бесс поставила в вазу только что купленный букет цветов.

– Йел был у тебя?

Кальдак кивнул.

– Да, только что ушел.

– Он говорил, что ты его поймешь.

– Я действительно понимаю его.

– А я – нет! Это предательство, Кальдак. Я считала его своим другом.

  104