Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
72 
– Мила говорит, что между вами ничего не было.
– Где говорит?
– То есть?
– Ты с ней встречаешься, что ли?
– Видишь ли… – Лиховских снова замялся. – Ну да, встречаюсь.
– Здесь? В Москве?
– Ну да. Они с Ольгой уже вернулись. И что здесь такого?
– Да, собственно, ничего, – Антон пожал плечами. Лиховских встречается с Милой. Что здесь такого?
– Нет, ты договаривай! Было что или не было?
– Я же сказал, что не было.
– Ты можешь врать.
– А она?
– Ну как я во все это вляпался? – с отчаянием сказал Лиховских.
– Как?
– Сам не понял. Утром проснулись, она в слезы. Я ее утешать. Девушка-то хорошая!
– Хорошая, – кивком подтвердил Антон.
– Даже признался ей, что никакой не бизнесмен, а следователь в ментовке. Ничего, проглотила. Телефон дал. Позавчера встречались, вчера тоже. И на сегодня договорились. Пока мороженое в парке едим. Погода подходящая.
– Мороженое? – Антон едва не расхохотался, вспомнив, как Мила, идя ночью к нему, прихватила презервативы.
– А что, собственно, смешного? – слегка оскорбился Лиховских. – Ну, еще в кафе зашли.
– Ты, никак, жениться собрался?
– А что, заметно? – Юрий Иванович спросил это с ужасом.
– Когда я женился, мне было чуть больше двадцати. Но память еще свежа. У мужчины перед женитьбой какой-то обреченный вид, даже если он влюблен. Вот у женщины, напротив, успокоенный.
– Вот-вот, – кивнул Лиховских. – У нее именно такой вид. Как будто она, что хотела, уже нашла. В выходные зван к родителям на ужин. Слушай, как быстро все случилось! Чуть больше недели знакомы! Правда, о серьезных отношениях речь еще не шла, но родители… И то, что было между ней и тобой на юге, меня смущает.
– Слово даю, что ничего не было, – подтвердил Антон. – Мы посидели в ресторане, потом на берегу, слушали шум моря. А потом я жутко устал и уснул в своем номере. Она пришла потому, что у нее в номере расположилась Ольга со своим кавалером. И мы тут же крепко уснули на разных кроватях. Клянусь! И потом, если ты об этом спрашиваешь, значит, ты ее не любишь. Иначе тебе было бы все равно.
– По твоему лицу видно, как тебе все равно, что твоя жена шлюха!
Антон резко затормозил, распахнул дверцу и с перекошенным лицом заорал:
– Вытряхивайся! Вон!
– Так я и знал! А между прочим, я тебе не стал рассказывать, как развлекаются господа в этой «Дикой охоте», – с обидой заметил Лиховских. – Хотя госпожа Стомашевская мне много чего наболтала спьяну. Ты сам кинулся подробности выяснять, между прочим.
– Послушай, чего ты ко мне привязался? Зачем за собой таскаешь, если тебе все ясно?
– Я чувствую: в этом деле что-то не так. Какая-то головоломка. А вдруг это Алиса? Зачем ты с таким остервенением за ней охотишься?
– Выйдешь ты из машины или нет?
– Не выйду. Мне надо ехать к свидетельнице, а на улице жара. У тебя в «БМВ», между прочим, кондиционер.
– О черт! – Антон потянулся, со злостью захлопнул правую переднюю дверцу. – Сиди. Но если ты хоть раз посмеешь мне напомнить…
– Лучше ты сейчас перебесишься, чем потом, когда найдешь ее, а то будет еще один труп, – сказал следователь Лиховских.
– Значит, ты не исключаешь возможности, что Регина… Что эта женщина может скрываться у своей знакомой?
– Не исключаю. А где ж ей еще быть?
– Теперь все понятно. Хочешь присутствовать при нежных супружеских объятиях после долгой разлуки.
– Я просто хочу, чтобы ты при этом руки не слишком сильно сжал. На ее нежной шейке.
И оба замолчали. Минут через десять Лиховских сказал:
– Кажется, следующий поворот наш. Погоди, я с бумажкой сверюсь. Точно, нам сюда. Направо, Антон… Валентинович.
Это была тихая улочка с домами старой постройки. Некоторые из них пошли под снос, и когда-то зеленый уютный дворик, где Антон притормозил, был загажен отходами гигантского строительства. Несмотря на позднее время, за дощатым забором что-то ухало, грохотало, и стрела подъемного крана то и дело взлетала вверх и опускалась вниз за новым грузом.
72 
