Последние отзывы

  100  

Она надела кимоно, приглушила реостат и стала изучать сама себя.

– Ты красивая, – говорила она сама себе, – красивая и талантливая. – Да, так и есть. Она уселась в шезлонг, предназначенный только для звезд, и развернула газету, которую дал Беверли. Речь шла о театральной секции, и она сразу увидела обозрение Блицштейна. Он писал: «История театра «Меллроуз» во всяком случае есть история театра на западном побережье. И поскольку это не Лун-фонтан, не зимний сад на Бродвее, «Меллроуз» все-таки может похвастать известными успехами. И можно позавидовать открытию таланта, речь идет не просто об успехе – в этом западноамериканском театре. Вновь в этом театре смело взялись за современную версию «Кукольного дома», пьесы, не знающей равных. Но решил дело выбор главной роли. Джан Мур, самая подходящая актриса, и притом удивительно красивая. Как женщина Голливуда, сформированная стилем Беверли-Хиллз, но желающая освободиться от золотой клетки Лос-Анджелеса, она вызывает пафос и симпатию. При том, что она так хороша собой, а ее жизнь так удачлива. Это не так просто, но талант Мур побеждает трудности, и пусть постановка пьесы небезупречна, зато безупречна ее игра».

Джан читала, и хотя это ревю было похоже на многие другие, она открыла рот. Правда, в других не говорилось так положительно о пьесе, но все соглашались, что Джан Мур – настоящий талант. Но это все-таки был автор «Лос-Анджелес Таймс». Это привлечет внимание Голливуда. В порыве чувств она смяла газету, но тут же старательно ее разгладила. Надо положить ее в тетрадь вырезок. Тут за шумом газеты ей послышался стук в дверь. Стучали тихо, но это ее озадачило. Она переоделась в платье и спросила:

– Кто там?

– Марти, – сказали в ответ. – Марти Ди Геннаро.

Джан улыбнулась и стала открывать. Успех подействовал на нее, и иногда он играл с ней шутки.

– Я не слыхала про Марти Ди… – она осеклась. В дверном проеме стоял низенький человечек. – Черт побери! Мистер Ди Геннаро! Простите! Я думала, кто-нибудь меня разыгрывает. Знаете, как это бывает, когда мы делаем хит? Ну, конечно, вы знаете. – Она чуть не захихикала. Кто же, если не Марти Ди Геннаро, знает подобные вещи!

– Разрешите войти? – спросил он, а глаза его улыбались. Он выглядел как типичный нью-йоркский итальянец. Он вошел, уселся на стул и молча смотрел на нее. Джан, не зная, что сказать, тоже смотрела на него. Они молчали.

– Мистер Ди Геннаро, прошу вас простить меня. Я чувствую себя как Фанни Брайс, когда она открыла дверь гримерной и увидела Арнштейна. У меня немного кружится голова. Может быть, хотите чего-нибудь выпить?

– Нет, ничего, Джан. И, пожалуйста, называйте меня Марти. Я пришел увидеться с вами… У вас было сегодня замечательное представление. Я не хотел идти в ваш театр, меня притащили друзья. Знаете, бывает, друзья говорят: посмотри на такую-то, она великая, а потом разочаровываешься. – Он помолчал, глядя на нее темными проницательными глазами. Она даже подумала, что они похожи на рентген. Интересно, не видит ли он рубцов под одеждой. Директор улыбнулся.

– Но сегодня я не был разочарован. Вы действительно талантливы, как об этом говорят. Я согласен с театральными критиками на сто процентов. Какое удовольствие видеть, как вы играете!

Он встал, и Джан наконец заговорила.

– Я прямо не знаю, что сказать. Да, конечно, спасибо вам, вы понимаете, что для меня это значит? Ведь ваше мнение я уважаю, как ничье. Если вы так говорите… Спасибо вам. – Она засмеялась, голос ее понизился и стал сверхсерьезным. – А вы действительно Марти Ди Геннаро? Или просто похожи на него? Это все не шутка?

– Ну, кто там может быть на меня похож! – засмеялся он в дверях, почти уже покинув Джан. Но он задержался, полез в карман, вытащил карточку и дал ей. – Позвоните мне завтра. Мой личный номер на обороте. Я хочу работать с вами. – И он ушел.

Джан постояла у открытой двери, а потом окликнула помощницу на сцене. – Эй, Сюзана! – А затем громко позвала сестру Питера и всех остальных. – Беверли и все, слушайте! – Несколько человек остановились, прекратив работу и глядя на нее. Мери объявила во всеуслышание: – Слушайте, – и она помахала визиткой, – Марти Ди Геннаро сейчас сказал, что хочет со мной работать!

Беверли растерянно улыбнулся, повернувшись к остальным.

– Кто же такой этот Марти Ди Геннаро?

После спектакля Джан обычно оставалась вечером одна, и только пару раз была у Пита. Обычно они готовили пару буррито. Потом они пили пиво и занимались любовью. Его тело было сильным, лицо красивым, он сочетал страстность и нежность. В это время они никогда не разговаривали, и он не возражал против полной темноты. Если он и нащупал какие-то рубцы, то никогда об этом не говорил.

  100