Последние отзывы

  143  

– А вдруг будет что-то такое, что сделает счастливым тебя, а мне от этого будет плохо?

– Если это и произойдет, мы сумеем это уладить.

– Но ты-то больше, – глубокомысленно заметил Чед. – Ведь это ты все решаешь в нашей семье.

– Ты говоришь о том, кто сильнее и кто главнее, и тут ты, конечно же, прав: конечно, я и старше, и главнее. Но ведь я люблю тебя и ни за что не хотел бы видеть тебя несчастным, если могу избежать того, так что тут моя сила кончается, и главным становишься ты. Это-то ты понимаешь?

– Не очень.

– Ну, видишь ли, сила – вещь сложная. Как-нибудь мы потолкуем и об этом. Просто я хотел бы, чтобы ты понял, что ты для меня важнее всего на свете и что бы мы ни делали, мы будем все делать и решать вместе, ладно?

Чед медленно кивнул.

– Может, и так…

– Может?

Подбежав к отцу, Чед подпрыгнул и обвил ручонками его шею.

– Ладно, ладно, – выдохнул он прямо в шею Нику и выбежал из комнаты. А Нику осталось гадать, что тут может быть ладно. «Нам нужно почаще вот так беседовать, – думал он и впервые почувствовал, как его кольнула собственная слабость. – Как бы мне хотелось с кем-нибудь поделиться. Ведь не только Чеду нужна мать, мне самому нужна женщина, которая помогла бы мне разобраться со всеми этими сложными вопросами… которая жила бы моей жизнью».

«Если бы можно было заказать ее, как блюдо в ресторане», – вспомнил Ник выдумку мальчика, и снова образ Валери вспыхнул в его памяти и снова исчез, и он пошел звонить Сибилле.

К телефону долго не подходили, и он уже собирался повесить трубку, когда она наконец ответила.

– Я тебя не разбудил? – поинтересовался Ник.

– Ой, Ник. Я уже волновалась, передал ли тебе Чед, что я звонила. Я просматривала бумаги в другой комнате. Ник, со мной случилось что-то ужасное. Мне нужен друг, мне нужен кто-нибудь, кто мог бы мне помочь.

Никогда он не слышал ее голос таким растерянным.

– Ты говоришь о Квентине? Я знаю, что он умер, Сибилла, ты же сообщила мне об этом.

– Нет, нет, не то… то есть, разумеется, это ужасно, что он умер, я едва выдержала, тут так страшно без него, и я так одинока. Но случилось кое-что пострашнее, Ник, я только что узнала о том, что он сделал со мной. Просто не знаю, как он мог, я так любила его, я все для него делала, а он надул меня, надул…

– Но что, Сибилла?

– Он растоптал меня, он все оставил этому ублюдку проповеднику!…

Ник откинулся на стуле, словно отшатнувшись от ее пронзительного крика.

– Прости! – хрипло сказала она. – Я не… у меня такое несчастье!… Почти все свои деньги он оставил этому Доминусу – я ведь рассказывала тебе о нем, помнишь? – сумасшедшему проповеднику, который даже не сумел за эти годы хоть немного поднять свой рейтинг, Мне досталась телесеть, но на кой она мне нужна? Как мне плохо!

– Постой-ка. Квентин оставил тебе телесеть?

– И миллион долларов. Ошметки!

Ник мысленно улыбнулся. Когда-то это было бы большой удачей для Сибиллы, да и сколько людей не отказались бы от такого куша и сейчас.

– А сколько Доминусу?

– Пять миллионов.

– Пять миллионов? Я думал, что у него куда больше.

– Было. Но он же все вложил в телесеть. Он был помешан на ней, Ник, вбухал в это столько денег… он думал, любую проблему можно решить, все время вкладывая и вкладывая, и вкладывая в нее.

– Но если деньги вложены в телесеть, а она тебе не нужна, тогда почему бы тебе не продать ее?

– Я думала об этом. Но… – вытянувшись в кресле, Сибилла отрешенно посмотрела на огни Вашингтона – У Квентина было много долгов, – медленно произнесла она. – Не такие уж громадные, но все же это затруднит продажу телесети.

– Это зависит от размера и рода долга. И от того, насколько это выигрышно для покупателя, вложить деньги даже в такое дело, чтобы потом начать извлекать выгоду. Сибилла, тебе нужно поговорить с кредиторами и адвокатами, они смогут помочь тебе куда лучше, чем я.

– Так я и сделаю, но только когда приду в себя, – она все еще смотрела в окно, но перед глазами у нее стояли особняк Ника с его двенадцатью комнатами, роскошной мебелью, с «мерседесом» и «порше» в гараже… и постоянные упоминания о нем на страницах «Таймса» и «Ньюсуик».

– Ник, – сказала она, – я знаю, как страшно ты занят в своей компании, знаю, что она занимает все твои мысли, но не думаешь ли ты, что мог бы приобрести телевизионную сеть – и по очень сходной цене?

ГЛАВА 15

Она назначила цену за телесеть в триста миллионов долларов, и хотя это было куда больше, чем она могла бы получить, но даже после отказа Ника еще не спустила цену. Она упрашивала его, непрестанно звонила ему: «Только подумай и дай мне знать». И, хотя он уверял, что ничего не понимает в телевидении и не собирается ничего приобретать, под конец ей стало казаться, что в его голосе зазвучали иные нотки, и она уверилась, что он всерьез начал подумывать над ее предложением. И все же пока он отказывался.

  143