Последние отзывы

  37  

Маленькая колдунья! Все это время она, оказывается, изучала и прощупывала Моргана. Он был очарован. Эти дразнящие изумрудные глаза! Эти полные, улыбающиеся губы, возбуждающая поза маленького, но вполне сформировавшегося, упругого тела. Длинные стройные ноги.

— Ах, наплевать! — воскликнул он, прижав ее к себе и ища губами ее губы.

Она была неопытна — он знал это, — и поначалу губы ее были крепко сжаты.

Но Каролина, как всегда, его удивила: несколько секунд спустя он почувствовал, что она отвечает на его поцелуй.

Голова у него закружилась, и он даже пошатнулся.

— Ну не ловкая ли тварь эта крыса,

Что ворует со стола зерна риса?

Говорит она одно, делает другое.

Джентльменская честь — что это такое?

Хезвит! Вот неудача! Морган быстро выпустил Каролину из объятий. Но она не испугалась. Она смотрела на него снизу вверх так, словно только что пробудилась ото сна и не вполне понимает, как оказалась в кабинете герцога.

— Все в порядке, Каролина, — тихо сказал Морган, понимая, что это не так. — Ферди, пожалуйста, не думай, что ты должен соблюдать приличия и стучать в дверь, прежде чем войти в комнату, — съязвил маркиз, глядя на хмурившегося карлика. — В конце концов, мой дорогой отец убедил тебя в том, что ты хозяин в этом доме.

Ферди проковылял через всю комнату, схватил стул и подтащил его к Моргану. Затем взобрался на него и оказался лицом к лицу с маркизом.

— У меня нет с собой перчатки, сэр, но этого, я думаю, будет достаточно. — И прежде чем Морган успел сообразить, Ферди ударил его сначала по одной, а потом по другой щеке.

Вне себя от удивления, Морган поднял руку и провел по щеке.

— Ты вызываешь меня на дуэль, Ферди? — спросил маркиз, не зная, удивляться ему или возмущаться. Он знал, насколько карлик был предан Каролине, и помнил, что Ферди не раз заявлял, что вступится за честь Каролины.

— Дуэль? — Каролина потянула Моргана за плечо. — Вы не можете драться на дуэли с Ферди. Он вполовину меньше вас ростом.

Морган посмотрел на руку Каролины, лежавшую у него на плече, потом снова взглянул в испуганное, но преисполненное решимости лицо Фредерика Хезвита.

— Вполовину меньше меня ростом, Каролина? Должен тебе сказать, что ты глубоко заблуждаешься. Мистер Хезвит доказал, что превосходит меня во всех отношениях. Но разумеется, я не буду с ним драться. Я не могу это сделать, поскольку уже потерпел поражение.

Морган продолжал смотреть Ферди прямо в глаза и увидел, что они увлажнились. Этот домашний маленький человечек с телом, напоминавшим обрубок, вынужден был отчаянно заморгать, чтобы скрыть слезы.

— Я больше не буду входить в эту комнату без стука, ваша светлость, — проговорил он наконец, позволяя Каролине помочь ему спуститься со стула. Он улыбнулся Моргану, задрав голову, и добавил: — Теперь я доверяю вам.

И, держа Каролину за руку, Ферди Хезвит, важно выпятив грудь, вывел своего друга из комнаты.

ГЛАВА 8

И, как Единорог,

Застыл я в изумлении

При виде юной девы,

Невинной, как дитя.

Тибо де Шампань

Из всех комнат особняка герцога Глайндского больше всего Каролине нравилась восьмиугольная музыкальная комната. А особенно восхищала ее высокая двустворчатая белая дверь с золочеными ручками.

Комната всегда была залита зимним солнцем, бьющим в широкие окна в каждой из восьми стен этой комнаты, походившей на волшебный замок. На них не было темных тяжелых штор, только прозрачные, воздушные занавеси, окаймленные розовыми атласными оборками.

Проскользнув в комнату, она посмотрела вверх на нарисованных на потолке ангелов и херувимов.

Она сделала им — для тренировки — несколько глубоких реверансов.

Большая арфа стояла у окна, рояль — в центре, обтянутые розовым атласом кресла расположились на восьмиугольном ковре.

Место было сказочным. В этой комнате Каролина забывалась в мечтах.

Другая причина, по которой она любила музыкальную комнату, заключалась в том, что всегда печальный и вечно недовольный отец Моргана никогда не переступал ее порог. Каролину это устраивало, поскольку она никогда прежде не встречала человека, способного лишить мир радости одним своим появлением с неизменной Библией в руках.

Каролина чувствовала себя виноватой, что ей никак не удавалось полюбить герцога, несмотря на то, что Морган, очевидно, обожал этого человека. Но она ничего не могла с собой поделать: у нее сохранились куда более приятные воспоминания о могильщике, приезжавшем в глайндский приют хоронить сирот.

  37