Последние отзывы

  31  

— Ты же знаешь, что нет, — холодно отвечаю я.

— Откуда мне знать? Ты ничего об этом не говорил.

— Если бы кто-нибудь был, я бы тебе сказал.

— Но я же не говорил тебе про Элинор, — парирует он. — Если верить тебе, во всяком случае.

— Не говорил.

— Ну, мне просто не хотелось думать о том, как она там, в Норидже, тоскует по мне совсем одна.

Он хочет пошутить, смягчить возникшее между нами напряжение, но не получается. Он только выставляет себя самоуверенным наглецом, что вовсе не входит в его намерения.

— Ты знаешь, что кое-кто из нашего взвода женат? — спрашивает он, и я заинтересованно откликаюсь.

— Правда? Я не слыхал. А кто?

— Ну, например, Шилдс. И Эттлинг. И Тейлор тоже.

— Тейлор? — поражаюсь я. — Да брось, кто согласится выйти замуж за Тейлора? Он же выглядит как первобытный дикарь.

— Ну, кто-то, очевидно, согласился. Тейлор говорил, что свадьба была прошлым летом.

Я пожимаю плечами, словно ничего скучнее быть не может.

— Должно быть, ужасно приятно быть женатым, — говорит вдруг Уилл. — Представь себе, каждый вечер, как приходишь домой, тебя ждет горячий ужин и кто-то уже согрел твои тапочки перед камином…

— Действительно, мечта каждого мужчины, — ядовито соглашаюсь я.

— И все прочее, — продолжает он. — В любой момент, по первому требованию. Это стоит любых забот и трудов, ты согласен?

— Прочее? — повторяю я, прикидываясь тупым.

— Ты же понимаешь, о чем я.

Я киваю:

— Да. Да, я понимаю, о чем ты. О сексе.

Он смеется и кивает:

— Именно о сексе. Но ты так говоришь, как будто это что-то плохое. Как будто в ужасе выплевываешь это слово.

— Да?

— Да.

— Вовсе нет, — высокомерно отвечаю я. — Просто я считаю, что есть вещи, о которых не говорят.

— Может, и не говорят… посреди проповеди моего отца. Или в присутствии моей матери и ее подруг на дамском карточном вечере. Но здесь-то? Ладно тебе, Тристан, не будь ханжой.

— Не смей меня так называть! Я не потерплю обзывательств.

— Да я ничего, — защищается он. — Чего это ты так завелся?

— Ты по правде хочешь знать? Потому что если по правде, я тебе скажу.

— Конечно, по правде, — отвечает он. — А то и не спрашивал бы.

— Ну ладно. Мы тут уже шесть недель, так?

— Да.

— И я считал, что мы с тобой друзья.

— Так мы и есть друзья. — Он неуверенно смеется, хотя ничего смешного в нашем разговоре нет. — Почему ты думаешь, что это не так?

— Может, потому, что за шесть недель ты ни разу ни словом не обмолвился, что тебя дома ждет невеста.

— Ну а ты ни разу не обмолвился о том… о том… — он запинается, — не знаю, ну, о том, как тебе больше нравится путешествовать — на корабле или на поезде. Как-то к слову не пришлось, вот и все.

— Не говори глупостей. Меня это просто удивило, ничего больше. Я думал, ты мне доверяешь.

— Да, я тебе доверяю. И вообще, ты лучше всех в нашем взводе.

— Ты правда так думаешь?

— А то. Плохо быть в таком месте без друга. Не говоря уже о месте, куда нас отправят потом. А ты мой друг. Лучший. Надеюсь, ты не ревнуешь? — Он смеется над абсурдностью этого предположения. — Ты ведешь себя ужасно похоже на Элинор. Она тоже все время пилит меня из-за другой девушки, Ребекки. Клянется, что Ребекка в меня влюблена.

— Да нисколько я не ревную! — Я в отчаянии сплевываю на землю. Господи! Теперь еще и какая-то Ребекка появилась. — С какой стати мне ревновать? Что за ерунда?

Мне хочется продолжать. Отчаянно хочется сказать больше. Но я знаю: нельзя. Мы словно стоим на краю пропасти. Уилл поворачивается, и наши глаза встречаются, он сглатывает слюну, и я понимаю: он чувствует то же, что и я. Я могу броситься вниз в надежде, что он меня поймает, — или отступить на шаг.

— Давай забудем об этом, — говорю я наконец, тряся головой, словно пытаясь вытрясти из нее все недостойные мысли. — Я просто обиделся, что ты мне про нее не говорил. Не люблю секретов.

Краткая пауза.

— Но это же никакой не секрет, — тихо отзывается он.

— Да что бы там ни было. Забудем. Я просто устал, и все. Несу не пойми что.

— Мы оба устали, — Он пожимает плечами и отворачивается. — Я вообще не понимаю, о чем мы спорим.

— Мы не спорим, — возражаю я, сверля его взглядом. На глаза наворачиваются слезы, потому что я вовсе не хочу с ним спорить, как бог свят не хочу. — Уилл, мы вовсе не спорим.

  31