3

— Фотографии, — задумчиво произнесла Софи. — А такие фотографии вы видели? — спросила она, протягивая Филиппу позолоченную рамку. — И имейте в виду, можете думать обо мне что угодно, но Розалин совсем не такая, какой вы себе ее нарисовали.

Как ни странно, она не испытывала больше гнева, только усталость и безразличие к тому, что еще скажет этот человек. В конце концов надо надеяться, что Люк по достоинству оценил ее замечательную сестру, а что думает его дядя о ней, Софи, в общем-то, не так уж и важно. По крайней мере, она не собирается провести остаток дня в попытках переубедить его.

— Розалин не бессердечная стерва, какой вы пытаетесь ее представить, а живая эмоциональная девушка с единственным, на мой взгляд, недостатком. Она неисправимо романтична, — продолжила Софи, тыча пальцем в изображение улыбающейся сестры.

В этот момент ее губы почему-то начали дрожать, и ей ничего не оставалось, как, прикусив нижнюю, отвернуться, чтобы скрыть, как ее глаза наполняются слезами.

— Знаете, а кончик вашего носа покраснел, — сухо произнес Филипп и ухмыльнулся, когда влажный взгляд зеленых глаз, враждебно сверкнув, остановился на нем.

Он не мог не заметить, что, когда она вскипает и перестает казаться ледяным айсбергом, сердитое оживление лица ничуть не портит ее внешности.

Софи нахмурилась, страстно желая лишь одного, чтобы этот человек провалился на месте.

— Вы самый нелюбезный мужчина, которого я когда-либо встречала.

— Вы склонны все драматизировать? — спросил он, продолжая с интересом рассматривать фотографию.

К своему удивлению, Филипп испытал большое облегчение, узнав, что эта девушка не имеет никакого отношения к его племяннику и, что гораздо важнее, не спала с ним. Между его темных бровей пролегла неглубокая складка, когда он попытался уловить что-то не поддающееся объяснению в этой девушке, которая, как он предчувствовал, представляет собой сплошной источник неприятностей для него. Но ведь сходство со снимком было поразительное…

— А это кто? — с любопытством спросил он, показав на босоногую девушку рядом с Розалин.

Сестры стояли обнявшись на фоне безбрежного синего моря. С технической точки зрения фотография оставляла желать лучшего, но Филиппу не было дела до совершенства композиции или освещения. Он смотрел на улыбающийся рот и был уверен, что эти слегка приоткрытые розовые губы оказались бы на вкус солеными. Он почти завидовал человеку, сделавшему этот кадр.

— Это я, — ответила Софи и поймала себя на том, что сейчас начнет бормотать в свое оправдание что-то вроде того, что в отличие от Розалин, которая чрезвычайно фотогенична, она сама получается плохо… Как будто имело значение то, что этот мужчина увидел ее выглядящей как чучело.

Недовольно хмурясь, она наблюдала, как Филипп склонился над фотографией, чтобы лучше рассмотреть ее. Выглядел он при этом чрезвычайно заинтересованным.

Выражение лица мужчины стало явно недоверчивым, когда он отвел взгляд от изображения девушки в обрезанных джинсах и обтягивающей футболке, которая убирала взъерошенные ветром волосы со своего слегка конопатого носа. Перед ним же стояло совершенное творение с гладкими волосами и безупречной фарфоровой кожей, одетое в костюм, сшитый на заказ.

— Я не верю, — покачал он головой, снова взглянув на девочку с веснушками и искренней улыбкой.

Софи выхватила у него рамку и прижала к груди.

— А я не собираюсь вас убеждать. Я — Софи Маккормик. Мы с Розалин — близнецы, так что ничего удивительного в том, что мы похожи как две капли воды… Иногда. — Она заставила себя не смотреть на свое отражение в зеркале, несмотря на пристальный взгляд Филиппа, прикованный к ее губам. Похоже, у нее смазалась помада. — Зачем мне врать? — спросила Софи.

— Но вы не говорили, кто вы, — воинственно начал Филипп. — Вы просто позволяли мне…

  12