56 
– Зачем? – Голос Винса был ровным, почти скучающим.
– Сенатор. Сенатор Соединенных Штатов.
Винс молчал.
– Это будет через четыре года, не так много времени для того, что мы должны сделать. Но ты известная личность, Четем, ты на виду и нравишься денежным мешкам в городе. Это хорошее начало, а хорошее начало – половина победы. – Он помолчал, ожидая, что скажет Винс. – Ладно, подумай об этом. Подумать никогда не вредно. Я составил список людей, с которыми тебе надо встретиться в ближайшее время, местных группировок, с которыми надо поладить; переговоров, которые надо провести с Элками, Ротери, – всего понемногу. И список учреждений, куда нужно дать денег. Больше, чем ты давал раньше, гораздо больше. Это незаменимое средство, когда нужно показать достаток, изобилие и богатство, как глазурь и начинка для пирога. На мой взгляд, ты стоишь по крайней мере сотню миллионов – можешь не комментировать это наблюдение – это всего лишь мои личные предположения – так что ты в состоянии проявить щедрость. Политики клюют моментально, кончики их пальцев начинают извиваться, как танцовщицы в танце живота, когда в комнату входит тот, кто щедро оделяет всех деньгами. Даже если они знали тебя раньше, то узнают лучше, когда увидят, что ты подписываешь чеки на шестизначные суммы.
Белуа внимательно осмотрел ногти и слегка пополировал их своим рукавом.
– Кое-что еще. Твой старик много строит в Тамараке. Он широко использует прессу – блестящий курорт, площадка для игр кинозвезд, важных должностных лиц и королевских семей... В конце концов имя Четемов начинает сверкать. У тебя нет никаких дел с Тамараком?
– Пока нет. Я слежу за этим.
– Хорошо, какая разница: Четем есть Четем, не все ли равно, ты или твой старик. Один из вас занимается преобразующей деятельностью, создает новый бизнес в Денвере; другой превращает маленький рудничный городок в пышный курорт, привлекающий в Колорадо тех, кто сорит деньгами. И ты приобретаешь доверие, ты произносишь речи и избираешься в Сенат, – он поднялся с дивана. – О, и вот еще. Мейси Фарелл. Она хороша – сильная, шикарная. Она будет отличной спутницей, жизни. И будет великолепной женой сенатора. Даже... – он сделал паузу и задумчиво направился к двери. – Как я говорил раньше, Мейси даже достаточно респектабельна, чтобы находиться в Белом доме. Пока, поговорим позже.
После ухода Белуа Винс долго сидел за своим письменным столом. В его душе росло сильное, наконец-то вырвавшееся на свободу желание. Думал ли он о политике? Боже мой, конечно, думал. Каждый, кто хочет власти, думает о политике. Приобрести власть в Денвере было слишком легко, и это уже наскучило ему. Хотелось чего-то нового. Чего-то большего. И когда эта мысль стала посещать его, он понял, что время пришло. Винс был готов для политики. И был готов для Сената.
«Она даже достаточно респектабельна, чтобы находиться в Белом доме».
Он был готов ко всему.
В течение следующих четырех месяцев Винс встречался с Мейси каждый вечер, желая ее так же сильно, как желал получить кресло сенатора. Он должен был жениться на ней. Не потому, что Белуа сказал ему, что надо жениться; и не потому, что она представляла собой ценный политический вклад. А должен был жениться на ней потому, что не мог выбросить ее из головы, это случилось с ним впервые за пятнадцать лет с тех пор, как у него была Анна. И чем больше она поглощала его мысли, тем больше он ревновал к тому, чем она занималась без него. Он сходил с ума от ярости, не зная, где она была в любое время дня, что собиралась делать, о чем думала, когда ее не было с ним.
Винс так и не выбил из нее насмешливость и не смог достаточно сблизиться с нею. Но Мейси вышла бы за него замуж, он был в этом уверен. И помогла бы ему получить все, что он хотел; насчет этого Белуа был прав. Она обладала живым умом, уравновешенностью, и у нее было достаточно здравого смысла, чтобы контролировать свою насмешливость. Она была из зажиточной семьи, у нее были хорошие связи и безупречные рекомендации. Мейси знала, как одеваться и как вести себя с незнакомыми людьми. Она была очень молода – двадцать восемь лет по сравнению с сорока семью годами Винса – но казалась старше; она отличалась самообладанием, которое свойственно лишь немногим женщинам, сколько бы лет им ни было. А в политической кампании стоила целого состояния и стала бы отличной супругой политика.
Даже если бы у нее не было всех этих качеств, он все равно мог бы жениться на ней. Иногда удивлялся этому, но это были праздные мысли. У него не было интереса к философским измышлениям; за исключением своей чертовой независимости, в Мейси было все, что ему требовалось.
56 
