136 
– Ты думала о детях.
– Они были самыми уязвимыми. Им не за что было бы зацепиться.
– Но у них была ты.
Она покачала головой.
– Все было не так трагично. Кто-то должен был рассказать им, что случилось с их родителями. Я смогла это сделать и помочь им почувствовать, что люди еще заботятся о них.
Джош взял ее пустую чашку и снова наполнил ее.
– Они должны быть очень благодарны. Сколько им было лет?
– Девять, одиннадцать и двенадцать.
– Трудный возраст. Тебе нравится твоя работа?
– Да. – Она удивленно посмотрела на него. – А тебе твоя?
– Да. Мы оба счастливчики. За что она тебе нравится? Что ты побеждаешь? Помогаешь детям? Видишь торжество правосудия?
– Все вместе. Если ты спрашивал, нравится ли мне принимать участие в кончине браков, то с этим ничего не поделаешь.
– Я извинился за это в твоем кабинете, – сказал Джош. – И сделаю это снова сейчас, если хочешь.
– Нет, мне не хотелось бы возвращаться к этом: тогда я очень рассердилась.
– Я был зол, когда сказал это. Один из тех случаев, когда я захожу слишком далеко. Я прекрасно знаю, что адвокат, специализирующийся на разводах, не разрывает баки или другие отношения; они закончились задолго до того, как добрались до твоего кабинета. Ты получаешь уже осколки. В принципе, ты должна быть разочарована в возможности любых отношений. Ты никогда не видишь начала, с его надеждой; ты получаешь лишь остаток в виде злобы, усталости и мстительности. Предполагаю, что именно об этом я думал в тот день, разрушение в целом, а ты, казалось, была очень озабочена сносом, а не строительством.
Анна кивнула.
– Но без разрушения нет жизни. Наша работа помогает выжить.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты думаешь, что вся жизнь состоит из этого. Выжить после крушения?
– А разве не это ты изучаешь? Культуры, которые процветали, а потом исчезли, потому что не смогли выжить после какого-нибудь крушения?
Джош протянул ей чашку, отметив, как незаметно она отвела беседу от себя лично. «У нее в этом большой опыт», – подумал он.
– Я изучаю как процветание так и разрушение, – сказал он. – Меня интересует и сила, которая позволяет обществу процветать, и слабость, которая вызывает его падение. Ты знаешь; это же относится к людям: что делает нас сильными и плодотворными, как мы становимся теми, кем мы можем быть. И также, как мы переживаем крушения? Нам все это нужно. Как же еще можем мы сохранить человечность, строя общество, взаимоотношения и создавая идеи? Всего лишь выползание из-под руин поможет лишь развить агрессивность.
Анна молчала. Она отдала чашку Джошу и смотрела на ветви деревьев над ними, слушая тишину.
– Может быть, попробуем пойти? Я думаю, буря кончилась.
– Я тоже.
Он вылил остаток кофе и положил термос в рюкзак, Они покинули гостеприимную полянку. Анна пошла вперед вниз по тропе. Солнце жарко грело сквозь облака, и так как воздух стал теплее, тропа превратилась в грязь, было так скользко, что женщина не сводила глаз со своих ног. Один раз подняла голову и внезапно остановилась.
? Посмотри, – сказала она. Серебристый туман стоял над горами, зеленые и золотые деревья, скалы и зазубренные вершины – все сияло в мягком солнечном свет вырисовываясь бледно и тонко, как живопись на тонко прозрачной материи. – Как красиво! – выдохнула Анна Ее лицо и руки были холодными от тумана, волосы влажными, но она все стояла, забывшись перед этим видением мечты. – Я никогда не видела горы такими красивыми.
Джош стоял рядом с ней. Его рука касалась ее руки.
Он почти натолкнулся на нее, когда Анна так резко остановилась.
– Красиво, – согласился он. – Но я все же предпочитаю солнечный свет и тень. Мне нравится более прочный мир.
– Тебе нравится искусство, которое состоит из света и тени? – спросила она через плечо, когда они продолжили свой путь.
– Да, это то что надо. Я собираю всякие произведения искусства. У меня хорошая коллекция, я хотел бы показать ее тебе. После нашей экскурсии по музею, выпьем что-нибудь у меня дома, а потом пойдем поужинаем, если ты захочешь.
– Я захочу, – сказала Анна и сосредоточилась на скользкой тропе весь оставшийся путь вниз.
К тому времени, как они добрались до машины, солнце палило, а облака ушли к горизонту, как дальняя горная цепь. Анна и Джош сняли свою дождевую аммуницию и положили в заднюю часть джипа. Анна стянула мокрый теннисный козырек и встряхнула головой. Пропитавшиеся влагой волосы легли вокруг лица беспорядочной массой кудрей. Джош смотрел на нее.
136 
