Последние отзывы

  113  

– Послушай, девочка, что с ним такое? Он плохо себя чувствует? – буквально на следующий день после отъезда Андрона гудел Марков в трубку. – Срывается с работы в разгар сезона. Какой может быть отдых?

– Значит, он действительно устал, – выдавила из себя Маша.

Она не призналась в том, что Некрасов обманул ее. Как же он не позаботился о том, чтобы сказать и дяде Лене одно и то же? Просчет. Элементарный промах. Правда, легко объяснимый: влюбленный, окрыленный предстоящей поездкой, Андрон не подумал о таких мелочах. Он постепенно вычеркивает ее из своей жизни. Ему все равно, что она почувствует, узнав, что ее обманули. Она мешает ему. Ее время истекло.

В тот последний разговор Андрон тактично дал ей это понять.

– Ничего нет вечного в этом мире, Маша. Все когда-нибудь заканчивается. Давай и мы поставим точку, пока у нас есть что вспомнить. Давай не будем вычеркивать шесть лет, что прожили вместе. Нам ведь было хорошо.

– Ты бросаешь меня и имеешь наглость просить, чтобы мы ничего не разрушали? Мы? Ты себя-то слышишь? – Маша не могла найти слов. Они душили ее, застревали в горле, не желая выливаться в речь, полную доводов рассудка.

Нет рассудка, просто не было. Когда сердце рвется на части, о каком разуме может идти речь? А Некрасов смотрел прямо, и в его глазах не просматривалось ни капли сожаления. Для него все уже было в прошлом. Он переступил через ее любовь, через нее самою. Неужели это происходит на самом деле? Маша упустила критический момент, после которого ничего не исправить. Значит, не зря ревновала, а Андрон утверждал, что других женщин для него не существует.

– Маша, я виноват. Я знаю, что я виноват перед тобой, но…

– Она лучше меня? Чем? Чем лучше? – Маша потеряла контроль над собой. Она унижалась и не чувствовала, что ее вопросы только увеличивают пропасть.

– Она другая, Маш, просто другая. Может, ничем не лучше, но я люблю ее. Люблю так, что порой страшно становится. Я умру без нее! – Андрон отвернулся. От Маши не укрылось, как он прижал руку к груди, глубоко вздохнул и поморщился, словно от боли. Страдание промелькнуло на его красивом лице. Лучшее доказательство, что она потеряла любовь Андрона.

– Как быстро все изменилось…

– Нет, это началось давно. Просто мне было жаль… Жаль тебя.

– А сейчас?

– Дальше так не может продолжаться. – Андрон ушел от ответа. – Будь благоразумной.

– Ты причиняешь мне боль и просишь меня быть благоразумной? – Она не хотела плакать, выглядеть жалкой. Но не было сил выдерживать эту боль, которая нашла выход наружу, как огненная лава вырывается из жерла вулкана. Жгучие слезы не поддаются контролю. Это стихия, а имя ей – отчаяние.

– Маша, не плачь. Я готов… Я готов компенсировать тебе все, что…

– Замолчи! – Оказывается, ее любовь можно оценить. Дорогую, но ставшую ненужной вещь сдают в ломбард, так и ее любовь имеет денежный эквивалент.

– Мне ничего от тебя не нужно.

– Вы просто сговорились! – в сердцах воскликнул Некрасов. Глаза его сверкнули недобрым огнем. – Все вокруг – сама добродетель, один я – развратный тип, помешанный на бабах и наживе!

– Ты сам это сказал.

– Значит, ты согласна?

– Ты слишком большое значение придаешь деньгам. Ты заболел, Андрон, и название у твоей болезни – прибыль. Ты вычеркиваешь из твоей жизни то, что не имеет цены. Некрасов, ты сказочно богат, но поверь мне, очень скоро будешь так же бесконечно несчастен.

– Ты просто зла на меня, я понимаю. Я заслуживаю самых плохих слов. Говори, говори, я готов к ним. – Андрон лукавил. Слова Маши казались ему незаслуженными. Он ведь объяснял, что ничего не мог с собой поделать, хотел быть честным. Неужели хотя бы этим не заслужил уважения?

– Я не злюсь на тебя. – Маша улыбнулась, слизывая соленые слезы с губ. Она вдруг успокоилась. – Я не могу на тебя злиться. На самом деле ты ведь мне ничего не обещал. Не обещал жениться. Не обещал сделать счастливой. Не обещал любить наших детей. Ты просто привел меня в твой дом и позволил быть рядом. Это ты всегда знал, как сильно я люблю тебя. А теперь мое время окончилось. Ты полюбил другую. Наконец полюбил.

– Не могу поверить, что ты говоришь это.

– Ты готовился к тому, что я начну рвать на себе волосы?

– Маша, ты мудрая женщина.

– Еще бы! – На язык просилось, что он еще больше укрепится в своем мнении, когда несчастья начнут сыпаться на его голову одно за другим. Как конфетти в час праздника, беды и разочарования покроют его цветным покрывалом. Присмотревшись, он увидит, что все конфетти черного цвета. Праздничное шествие окажется траурным маршем.

  113