Последние отзывы

  7  

Отец был злобным и ленивым верзилой, и она его ненавидела. Она знала, что в один прекрасный день уйдет, как ее братья и сестры, выскользнет украдкой на рассвете – и поминай как звали. Только планы у нее были куда увлекательнее. Она займет в этом мире достойное место, добьется в жизни подлинного успеха, а когда накопит вдоволь денег, вызовет к себе мать и будет за ней ухаживать.

В тот вечер за ужином отец орал на нее. Она приготовила ему тарелку дымящейся требухи с луком, как ее учила мать. «Помои!» – завопил он, опустошив почти всю тарелку и громко рыгнул, а она поспешно убрала со стола объедки и поставила перед ним пятую банку пива.

Лицо его расползлось, глаза помутнели. Он оглядел ее, шлепнул по заду и громко заржал. Она спряталась на кухне. Она прожила с ним всю жизнь, но боялась его больше, чем незнакомого человека. Он был грубый и жестокий. Не раз его тяжелая рука больно жалила ее лицо, плечи и ноги.

А ему нравилось щеголять тем, что он здесь самый сильный.

Она вымыла в большой миске единственную тарелку и задумалась: сколько же мама пробудет в больнице? Только бы недолго. Ну, может, день или два.

Она вытерла руки, просочилась через тесную гостиную, где отец похрапывал перед черно-белым мельканием телевизора. Пряжка пояса расстегнута, живот отвратительно выпучился из-под грязнущей футболки, на груди подрагивала пустая пивная банка.

Она выбралась на улицу, в туалет. В самом доме канализации не было – умыться можно было только из потрескавшейся раковины, наполненной тепловатой водой. Иногда она умывалась в кухне, но при отце не могла на это осмелиться. Последнее время он взял моду подглядывать за ней, заявляться туда, где она переодевалась, и скалить зубы на ее развивающиеся формы.

Она устало стянула с себя блузку, переступила через упавшие шорты и стала плескать воду под мышки, на грудь, между ног.

Жаль, что нет зеркала, она бы посмотрела, какая у нее теперь фигура. В школе она и еще три подружки забирались в туалетную кабинку и изучали друг у друга распускающиеся бутончики грудей. Но чужое тело – это одно, а свое – совсем другое; груди других девчонок ее не интересовали.

Она осторожно ощупала вздутия вокруг маленьких сосков и даже затаила дыхание – такое странное чувство, когда прикасаешься к себе самой.

Она так увлеклась изучением своего нового тела, что прослушала шаги отца, подходившего к туалету. Без стука он распахнул настежь скрипучую дверь, так быстро, что девочка даже не успела прикрыться. Его ширинка была расстегнута. «Надо отлить, – буркнул он. Потом, словно сигнал поступил в мозг с задержкой, он добавил: – Что это ты здесь стоишь, в чем мать родила?»

«Просто моюсь, папа», – ответила она, покраснев как свекла и кинувшись было к полотенцу, которое принесла с собой.

Он оказался проворнее. Пьяно качнувшись, он наступил на тонюсенькое полотенце и загородил своей тушей дверной проем. «С парнями уже шляешься? – загремел он. – По рукам пошла?»

«Нет». Она отчаянно тянула полотенце, пытаясь выдернуть его из-под отцовской ноги.

Сделав два неверных шага, он шатнулся в ее сторону, изо рта несло пивным перегаром, глаза налились кровью. «А не врешь, малая?»

«Нет, папа, не вру», – прошептала она, готовая умереть со стыда, ей хотелось как можно скорее убежать и спрятаться в постели.

Долгую минуту он сверлил ее тяжелым взглядом. Потом притронулся к себе и громко хрюкнул.

Сердце ее заколотилось, посылая сигнал тревоги. У нее перехватило дыхание. Инстинкт подсказывал ей: она в ловушке.

Он закопошился в ширинке и вытащил свое хозяйство наружу, и вот оно уже торчало из штанов разъяренным красным дулом. «Видишь?» – проурчал он.

Ее словно парализовало.

«Видишь? – повторил он, такой же красный, как его оружие. – Вот чего ты должна опасаться. – Он погладил свой восставший член. – Каждый парень, какого ты встретишь, будет думать только об одном – как всадить в тебя эту штуку».

Он потянулся к ней, и она стала кричать. – «Не надо! Не надо! Не надо!» – Она даже не узнала звуков собственного голоса высоких, визжащих.

Но услышать ее было некому. Спасти ее было некому.

И начался кошмар.

3

Силвер Андерсон исполнилось сорок семь лет, и ее первая мысль при пробуждении была о том, что она стала на год старше. Целых десять минут она лежала в постели, размышляя над этим фактом, потом неохотно поднялась, предварительно позвонив слуге и сказав ему, что ровно через пятьдесят минут на столе должны быть булочки с изюмом, стакан свежего апельсинового сока и чай с лимоном. Пятьдесят минут – именно столько времени требовалось Силвер для того, чтобы подготовиться ко встрече с миром. За этот короткий промежуток времени она успевала совершить чудо.

  7