очень нудно 
6 
— А теперь… — Он остановился, видя, как она жмется к сиденью, в страхе за свою жизнь, и опустил пистолет в карман. — Теперь, я думаю, вы позволите мне переброситься парой слов с Хардвиком относительно того, куда нам ехать. Хорошо?
С этими словами Саймон потянулся к дверце, не сводя любопытного взгляда со своей спутницы. Давая слуге указания, он тем временем провел беглое исследование. Маленькая хрупкая фигурка под слишком широким плащом с капюшоном. На лице, вокруг рта и носа, повязка из черного шелкового кашне. Прямо как в театре, на сцене. Единственная неприкрытая часть лица — глаза, огромные и испуганные. Очаровательные зеленые глаза. Саймон всегда питал слабость к зеленому.
— Ну вот, так будет лучше, — сказал он, переговорив с кучером, который, пробормотав несколько не слишком теплых слов по поводу пристрастия его сиятельства к спиртному, остановил лошадей и начал разворачивать карету. — Нам предстоит проделать обратный довольно долгий путь в Лондон. Но соблаговолите ли по дороге поведать мне вашу историю?
Девушка хотела подтянуть кашне выше, чтобы спрятать глаза, но не стала. Тогда она не смогла бы держать собеседника в поле зрения. Саймон отметил, что брови ее хоть и темные, но не черные. Это косвенно указывало на то, что ее волосы должны быть не темнее лесного ореха. Цвет вполне подходил к ее замечательно чистой молочно-белой коже.
— Мне нечего вам рассказывать, милорд! — сердито сказала девушка. — Вы правы, я просто приняла вас за другого. Отпустите меня или передайте страже, когда доедем до заставы. Я не обязана давать вам объяснения.
— Дорогая моя, я все никак не решу, стоит ли обратить ваше внимание на то, что вы неправильно себя ведете. Можно подумать, что пистолет до сих пор в ваших руках. Но не будем об этом. Давайте поговорим о чем-нибудь более приятном, хорошо? — Саймон открыл небольшую дверцу в боковую нишу, где помещались серебряный графин и полдюжины мелких стаканов. — Не желаете бренди? Рассвет всегда знобок и неприветлив, вы не находите?
Девушка отказывалась отвечать. Саймон пожал плечами, открыл графин и наполнил один из стаканов на три пальца. Отпив, он прикрыл на секунду глаза. Жидкое тепло пробежало сквозь горло и согрело желудок. Неудивительно, что виконтесса так благоволила к коньяку, хотя он сам предпочитал шампанское.
— Отлично. Как вас зовут, прекрасная леди? — Саймон буравил девушку глазами. — Просто сообщите мне имя — и дело с концом. Ни стражи, ни магистрата, ни тюрьмы. Назовите имя — и вы свободны. Шепните, если желаете.
Прислоненная к подушкам спина распрямилась, от чего хрупкая фигура девушки стала выше на целый дюйм.
— Я скорее умру, чем сообщу вам мое имя, сэр!
— Господи, чего вы так боитесь? Надо полагать, существует веская причина, чтобы хранить его в тайне? — Саймон с удовольствием наблюдал глубокое возмущение, отразившееся на ее лице. Получить эти сведения он без особого труда мог и позже, так как не собирался позволить ей полностью исчезнуть из его жизни. В данный момент его гораздо больше интересовало другое. — Я хочу выяснить, кто тот мужчина. В отношении кого вы замышляли этой ночью самое отвратительное убийство? Не исключено, что я сочту нужным предостеречь этого человека. С другой стороны, если он действительно шулер, имеет смысл не вмешиваться, а остаться в рядах зрителей. Я человек терпимый и с добрым сердцем, в разумных пределах. Во всяком случае, так обо мне говорят. Но есть у меня и свои маленькие пороки.
Девушка выставила вперед руки — в знак того, что уступает.
— Если это заставит вас замолчать, я с превеликой радостью назову его имя. Ноэль Кинси, граф Филтон. Более одиозного, ужасного, бессердечного…
— Подлого, презренного и опасного человека трудно сыскать, — продолжил Саймон, потрясенный до глубины души, хоть он и не подал вида. Девушка не должна была ничего знать. — Вы что, напрочь лишились ума? Он у вас и без того бесконечно мал. Я мог отнять у вас оружие в любой момент, но Филтон не только завладел бы им, но и в мгновение ока обернул против вас. Сейчас я склоняюсь к тому, что надежнее поместить вас под стражу. Пожалуй, я так и сделаю. Или велю Хардвику заехать в Вифлеемскую королевскую больницу, где вас обеспечат смирительной рубашкой. По-моему, вы окончательно свихнулись. Ничего другого я предположить не в силах.
— Ваши предположения мне безразличны, милорд! — разгневалась девушка. И незамедлительно подтвердила свое заявление, продемонстрировав гораздо большие ресурсы, нежели он ожидал, выхватив из-под злосчастного плаща второй пистолет. Последовавший за этим негромкий щелчок означал, что курок взведен. — А теперь, я полагаю, если вы авансом примете мои извинения, настало время пожелать друг другу хорошо выспаться.
6 
