Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
47 
– Что, она о нас узнала? – спросила Марла.
– Нет, что ты! – Боб нежно поцеловал ее, но Марла не ответила на его поцелуй. – Она просто собралась навестить сестру. А для нас это значит, что мне не придется вечером отсюда уезжать. – Он принес из кухни два стакана для сока – больше у Марлы ничего не нашлось. – Помнишь, как ты просила меня подольше задержаться? Ну вот, теперь я – твой!
Как она раньше не замечала, что он такой самонадеянный? Марла привыкла к тому, что ей приходилось постоянно ждать, а он лишь иногда дарил ей свое драгоценное время. Но теперь слово за ней!
– Какая жалость! – Она огорченно покачала головой. – Но тогда нам сильно не повезло, потому что и мне надо уехать.
– То есть как? – растерялся Боб.
В этот момент он открывал шампанское, от неожиданности его рука дрогнула, и пробка с силой вылетела из бутылки. Его обдало пенящимися брызгами.
– Позвонила бабушка, у нее опять ноги сводит. Все это от сырости: ни к чему строить дома для престарелых у реки. Ну, в общем, придется поехать и поделать ей массаж.
У Боба вытянулось лицо, а Марла старалась сохранять серьезный вид. Это давалось ей не просто, потому, что ее бабушка жила в Вегасе, работала в одном из казино и на здоровье не жаловалась. Боб стоял перед ней в полной растерянности, с пузырящимся шампанским в руках.
– А когда ты вернешься? – по-детски спросил он.
Марла пожала плечами:
– Как только бабушке станет легче, может быть, через несколько дней. Но теперь мне нужно ехать. Прямо сейчас.
– Сегодня?! Да ты шутишь?! – Боб постарался улыбнуться и обнял ее. – Неужели тебе не жаль «Дом Периньон»? И может быть, мы все же… выберем несколько минут?
– Нет, – решительно сказала Марла, ощущая в себе какую-то новую силу. – Я не пью, когда сажусь за руль.
13
Первое, о чем подумала Сильвия, когда очнулась: «Я, слава Богу, не умерла под ножом хирурга и сейчас лежу в больничной палате». Операция закончилась благополучно, у нее ничего не болело. Что же ее так беспокоит? Не повязки вокруг головы, не холодные компрессы на глазах… Может быть, запах? Он был просто тошнотворный.
Что, если у нее началось заражение и лицо уже превратилось в сочащуюся гноем рану?
Сильвия в ужасе сняла с глаз компресс. Над ней склонилось гладкое, без единой морщинки, лицо Марлы.
– О, привет! – радостно воскликнула она. – Вид неважный, а как ощущение? – Не дожидаясь ответа, она затараторила: – Ну точь-в-точь моя сестра Брианна после того как они в очередной раз «немножко поспорили» с Тони. Но теперь все нормально, ее засадили в психушку.
Сильвия обратила внимание, что Марла обмахивает ее чем-то наподобие марлевой повязки. Вот откуда шел этот запах!
– Что ты делаешь? – прохрипела Сильвия.
– Это ароматерапия, – охотно объяснила Марла. – Растительные масла, чтобы ускорить заживление…
– Господи, убери эту гадость! Пахнет гнилыми бананами и какой-то мертвечиной, – с трудом выдавила Сильвия. – Меня сейчас стошнит.
Преодолевая головокружение и надеясь, что швы не разойдутся, она села и с осторожностью дотронулась до лица – сначала до глаз, потом до распухших щек. Лицо не болело, но абсолютно онемело. Она вообще ничего не чувствовала.
– Отлично! – воскликнула Марла, снова принимаясь ее обмахивать. – Ты похожа на фанатика из ку-клукс-клана. Начало положено. Все идет как надо.
Сильвия прикинула в уме, хватит ли у нее сил задушить соперницу, «Интересно, эта бестия собирается меня уморить или действительно хочет помочь?»
– Марла, выбрось сейчас же эту тряпку! – взмолилась она.
– Ну вот, – обиделась Марла, – я делала матери то же самое после второй операции аппендицита, и ей сразу стало гораздо лучше.
– Вторая операция аппендицита? – переспросила Сильвия слабым голосом и откинулась на подушку. – Впервые о таком слышу. Зачем это нужно делать два раза?
– Вот и я говорю, зачем? Если бы она использовала ароматерапию в первый раз, то второго раза и не понадобилось бы. Да еще не нужно было ей идти к этому доктору-филиппинцу. Он сказал, что может сделать операцию без скальпеля, и маму соблазнило то, что не останется шва. Между нами говоря, думаю, она и сейчас гордится своим телом, хотя ей уже сорок семь лет. Я считаю, что тщеславие очень поддерживает пожилых людей.
Марла умолкла – и очень вовремя: Сильвия уже подумывала, как бы изловчиться и все же придушить ее. Интересно, задумывается ли эта женщина вообще над тем, что делает и говорит? И что-то уж очень часто она лжет.
47 
