Последние отзывы

  17  

Рафаэль, который сидел в кожаном кресле за столом, захлопнул крышку ноутбука и встал.

Либби густо покраснела; сказать, что она чувствовала себя не в своей тарелке, это еще ничего не сказать. Она наблюдала за тем, как он одернул пиджак и направился к дивану, светясь энергией. Она чувствовала себя совершенно измотанной, и ей было тяжело даже просто смотреть на него.

Он наблюдал за ней? От этой мысли Либби ощущала себя очень уязвимой. Она прикрыла рот рукой, не в силах сдержать зевок.

— Что произошло?

Ужасно было не помнить.

— Ничего страшного. Вы заснули.

Либби покачала головой:

— Почему я вдруг заснула?

Он приподнял бровь:

— Сложный вопрос, но давайте подумаем. Возможно, смена часовых поясов, отсутствие еды и сна. Или все вместе. — Он заметил, как она покраснела, и добавил: — Плюс огромный эмоциональный стресс.

— О!

— Вспоминаете, да?

Либби сдержанно кивнула и бросила на него убийственный взгляд.

— Мне очень жаль, что я доставила вам неприятности… — начала она, ставя ноги на пол, и замолчала, когда заметила бандаж на лодыжке.

— Предвосхищая ваш вопрос, это я его наложил. По-моему, я справился очень хорошо, но вам все равно следует сходить к своему врачу.

— Вы!

Он улыбнулся:

— Это был мой хороший поступок на сегодня.

Либби мысленно напомнила себе, что под этой улыбкой, из-за которой он сразу выглядел на несколько лет моложе, скрывался все тот же безжалостный хладнокровный хищник.

— Я должна вас поблагодарить? — спросила она безучастно.

— Я бы предпочел, чтобы вы глубоко вдохнули! И спокойно, без истерики, рассказали мне, зачем вы сюда пришли.

— Я уже сказала вам, хотя с тем же успехом я могла говорить со стеной. — Она кивнула в сторону белой стены, на которой висели черно-белые постеры. — Вы можете не слушать, но я уверена, что другие люди меня выслушают.

Она была настолько уверена в этом, потому что знала, что люди обожают читать про успехи и скандалы. Она не собиралась выставлять историю своей семьи на публику, но не видела причин, почему бы не заставить его поволноваться.

Взгляд, обращенный на нее, мог бы растопить лед.

— Один совет.

Либби резко вскочила на ноги и поставила руки на бедра.

— Вы знаете, куда можете засунуть свой совет, да?

Никто из ее близких не узнал бы в этой грубиянке Либби, она сама с трудом узнавала себя.

— Догадываюсь. Я просто хотел сказать, что, если вы собираетесь клеветать на кого-то, убедитесь, что рядом нет свидетелей, иначе на вас могут подать в суд.

— Вы пытаетесь меня запугать? — Либби со смехом подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Это может произойти только в том случае, если я буду лгать. Я уверена, что пресса будет в восторге от моего рассказа.

На секунду их взгляды встретились, и неожиданно воздух между ними заискрился от напряжения. Сердце Либби забилось быстрее, и за мгновение до того, как он резко отвернулся, она увидела его шокированный взгляд. Он тоже это почувствовал.

Она все еще пыталась отдышаться, когда он неторопливо прошел к кожаному креслу возле стола. Она могла справиться с его угрозами, но сексуальность, которую он излучал, — это совсем другое дело.

Либби почти ничего не почувствовала, когда ее перламутровые ногти впились в ладони. Она прижала побледневшие кулаки к глазам. Ей казалось настоящим предательством позволять себе замечать, что он двигался с элегантностью дикого зверя.

Но у Либби выбора не было. Это ее и пугало — она никак не могла контролировать свою реакцию. И то, как ее тело реагировало на него, наполняло ее чувством страха и стыда.

Ее челюсти сжались. Она ненавидела эту ситуацию, и она ненавидела Рафаэля Александро. И дело было не в мужчине, а в сильном физическом магнетизме, который тот излучал.

Благоразумие и самоуважение позволяют… Кто знал, что она вообще способна на такие чувства? Кто знал, что она может смотреть на мужчину, которого презирает, и мечтать о прикосновении его рук, его поцелуях… Либби покачала головой, не намереваясь продолжать мысль.

Это унизительно, но ей придется терпеть, пока не пройдет приступ временного помешательства или пока он не исчезнет из ее жизни. И Либби не сомневалась, что и то и другое произойдет, и не важно, в какой последовательности.

Она опустила ресницы, когда он расстегнул пуговицу красивого серого пиджака. Под ним была белая рубашка в мелкую серебряную полоску. Узкий шелковый галстук был того же серебряного оттенка.

  17