Последние отзывы

  13  

Она зашла в небольшую гостиницу на краю площади; потом обошла все магазины на улицах, которые расходились от нее. Что или кого она тут ищет? Кого-нибудь, кто узнал бы ее, поздоровался бы с ней. Но тщетно — ее никто не узнавал. Поэтому она пошла дальше, и дворец остался позади. Она энергично шагала, словно точно знала, куда идет, и снова оказалась на площади Орлож с огромными башенными часами, по которым та была названа.

На этот раз она остановилась полюбоваться открывшимся перед ней зрелищем. Это была самая большая площадь в Авиньоне, скорее, небольшой город, обсаженный деревьями и кустарниками, с кафе под открытым небом и магазинами. На одной стороне площади было расположено изумительно красивое здание театра из белого камня, а сбоку — карусель с ярко раскрашенными лошадками и слонами и большими, напоминающими трон сиденьями. Карусель весело крутилась под звуки шарманки. Сабрина стояла рядом, жалея, что нет Пенни и Клиффа, что они с Гартом тоже не могут сейчас взобраться на двух одинаковых слонов и все описывать и описывать плавные круги, не думая ни о прошлом, ни о звонках по телефону, ни о чем, что может нарушить это отрешенное кружение. Между тем люди приходили и уходили, заполняя пространство рядом с каруселью постоянно меняющимися красками и французской речью, с мягким произношением южан.

Наступил вечер, и все погрузилось в тишину: карусель по-прежнему вращалась, но дети разошлись по домам ужинать, забрав с собой собак; хозяева магазинов подметали и убирали товары с полок замедленными, словно во сне, движениями; в кафе люди сидели за маленькими металлическими столиками, погрузившись в мечтательные раздумья, читая газеты или тихо беседуя, а между ними плавно сновали официанты с высоко поднятыми подносами с едой.

Сабрина присела за свободный столик. У нее было такое чувство, что она чего-то ждет. Никому не показалось странным, что она пришла одна, не то что метрдотелю в ресторане «Савой». В кафе место как раз тем, кому не с кем разделить трапезу. Но у меня же есть семья, с которой я могу разделить трапезу, мелькнула у Сабрины мысль. Моя семья, и она меня ждет.

Нет еще. Нет еще. Сейчас пока ждет она сама.

Наутро она позавтракала во дворе гостиницы булочкой с чашкой кофе и снова отправилась в город. Прогуливаясь по улицам, заглядывая в витрины магазинов, всматриваясь в лица людей и спрашивая, как пройти в то или иное место, она ждала, что ее кто-нибудь вдруг узнает. Но никто ее не узнавал; она была в шляпе, спасавшей от палящего солнца, и брела через Авиньон, где никого не знала и никто не знал ее.

За несколько минут до полудня она неторопливо шла по вымощенной булыжником набережной Сорг, где было прохладнее, чем на открытых площадях, и восхищенно рассматривала обросшие мхом водяные колеса на берегу реки и антикварные магазинчики на противоположной стороне улицы Тантюрье. Та почти так же заросла мхом, как и водяные колеса, подумала она с улыбкой, и зашла в букинистический магазин, где торговали также вышитыми жилетами и декоративными тканями. Затем — еще в один магазин, который был доверху набит старинными картами. Она никогда раньше не имела дела с картами и ничего о них не знала, но все-таки зашла.

В маленьком зале никого не было, но она слышала какой-то шорох и шаги за угловой дверью. Она медленно обошла вокруг большого стола, лениво приподнимая увесистые фолианты. Каждая карта в них для сохранности была проложена с обеих сторон листами пластика. Воздух в помещении был прохладный; пахло книжной пылью. Из соседней комнаты доносился только шелест бумаг. Сабрина подошла к стене. Она сплошь состояла из встроенных ящичков. Она принялась выдвигать их, рассматривая карты. Ей незачем было сюда приходить, ведь она не имела ни малейшего представления ни о стоимости, ни о степени уникальности карт, которые перебирала, выдвигая один ящик за другим. Но уходить ей почему-то не хотелось. Она уже дважды подумала об этом — есть же и другие места, куда можно пойти; город большой, а у меня свободен только сегодняшний день, — но оба раза не решалась тронуться с места.

— Доброе утро, мадам, чем могу служить? — Из двери вышел маленький, сгорбленный человечек, опирающийся на трость. Взъерошенные седые волосы, аккуратная белая бородка клинышком. — Прошу прощения, что заставил вас ждать — заворачивал кое-какие карты для одного покупателя… А-а, так это вы, мадам. Пришли, значит, за той картой Торнье? Наверное, ваш друг ждет не дождется. Неудивительно — он так взволновался, когда увидел ее. Она у меня для вас уже приготовлена, сейчас я за ней схожу.

  13