Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
35 
– Нет.
– Жаль… У меня здесь две пачки папирос – единственные на тысячи квадратных километров… Ладно. Тогда я для вас завтра концерт устрою. Точно, устрою!
Пабловский решительно встал и куда-то ушел.
Оставшись один, Харитонов осмотрелся.
Изба избой, в углу – железная кровать с одеялом из шинельной ткани, над кроватью на деревянной стене висит книжная полочка. Харитонов поднялся, чтоб разглядеть книги – вдруг там что-нибудь мирное о дирижаблестроении. Подошел, провел рукой по пыльным корешкам, прочитал названия: «Пособие по корабельной навигации», «В помощь первому помощнику капитана», «Дневник агитатора», «Почему мы непобедимы» и тому подобные.
Глядя на эти книги, Харитонов вспомнил о недопитом чае и вернулся за стол. Чай уже остыл, но вкус его все равно был приятней речной или озерной воды, которой Харитонов за время пути напробовался вдоволь.
Харитонов попробовал вспомнить первый аккорд оркестра, но вместо него слышалась ясная мелодия скрипки. За окном серело – надвигался вечер, ощущение крыши над головой и радовало, и немного тревожило младшего матроса. Уж очень странной была крыша, хотя по сравнению с «отрядом» генерала Лыкова Музлаг был намного спокойнее и дружелюбнее.
Вернулся Пабловский.
– Порядок! Завтра праздничный концерт в вашу честь.
– Да не надо, – начал было Харитонов, но, встретив жесткий взгляд первого помощника, замолк.
– Для нас человек – это событие! – рассудительно произнес Пабловский. – Новый человек, конечно.
И пауза снова затянулась. Харитонова начала одолевать зевота.
– Устали? – кивнул первый помощник. – Ложитесь на кровать. Давно, наверно, не отсыпались?!
– А вы где ляжете?
– Я не люблю спать. Иногда днем вздремну, а так я себя от этого отучил.
Харитонов подошел к кровати. Сел. Металлическая сетка приятно прогнулась, жалобно скрипнув.
– Ложитесь, а я пройдусь еще, – Пабловский снова вышел, оставив Харитонова одного.
Харитонов сбросил сапоги, размотал пергаментные портянки, провел пальцем между большим и указательным пальцами правой ноги, выкатив оттуда комок грязи. Потом улегся и накрылся шинельным одеялом. Прикрыл глаза и очутился в детстве. Поерзал на кровати, и она снова жалобно заскрипела. Сон приближался не спеша, по мере того как Харитонов согревался каким-то особым, давно забытым теплом, теплом покинутого родительского дома, зимами хранившимся под тяжелым ватным одеялом.
Приятная вялость разлилась по телу, и сквозь закрытые глаза он увидел мальчика лет шести, странно, по-старинному одетого, гладко прилизанного, взгляд которого горел изумлением. Он был один в большой комнате, а за окном заходило багровое солнце. На стенах комнаты висели картины и чьи-то портреты. Неожиданно открылась дверь, и так же странно одетый мужчина внес подсвечник с двумя горящими свечами, внес и поставил на середину круглого стола, стоящего в центре комнаты. Это была сказка или заграница, но ничего фантастического в этой картинке не было. Мужчина, поставив подсвечник, вышел, а мальчик на цыпочках подошел к столу и долго-долго наблюдал за двумя огоньками, до того долго, что даже глаза его заслезились. Солнце уже зашло, а свечи все горели и горели. Вдруг прозвучал женский голос: «Вильям! Вилли!» Мальчик вздрогнул, но остался стоять возле свечей. В комнату вошла молодая женщина в длинном бежевом халате. Поглаживая и откидывая назад свои каштановые прямые волосы, она подошла к мальчику.
– Ну что ж ты не идешь спать? – ласково спросила она.
– Я жду, когда они догорят, – ответил мальчик.
– Глупенький! – нежно произнесла женщина.
Она наклонилась к свечам, и ее выдох потушил их.
– Зачем, мама? – удивленно спросил мальчик.
– Затем, что незачем жечь свечи без толку! Надо и слуге об этом напомнить.
Женщина взяла мальчика за руку и увела из комнаты, а над подсвечником поднимались две струйки белесого дыма. И вдруг зазвучала музыка, непонятно откуда и совершенно чужая, не имеющая никакого отношения ни к этой комнате, ни к мальчику.
Харитонов повернулся на другой бок – комната исчезла, но музыка продолжала звучать. Он открыл глаза и увидел недалеко от себя яркую точку.
– Кто там? – сонно спросил он.
– Это я, курю… – ответил голос первого помощника. – А что, не спится?!
– Музыка…
– А-а, да, это оркестр репетирует.
– Ночью?!
35 
