Последние отзывы

  109  

— Итак? — Сэнди направилась в гостиную и со вздохом упала на диван, затем приподняла брови и посмотрела на Терри. — Теперь, когда мы одни, может, ты расскажешь об этом Бастьене, и что он сделал, чтобы разбить твое сердце?

Терри застыла, а потом в упор посмотрела на свою золовку.

— Что заставляет тебя думать, что он разбил мне сердце? — наконец спросила она. — Или что я люблю его, коли на то пошло?

— О! Перестань! — рассмеялась Сэнди. — Каждым вторым словом в рассказе было "Бастьен". И если бы все было хорошо, ты бы не вернулась домой так рано, к тому же выглядя как смерть.

— На самом деле, он ничего не сделал. Я бросила его, — призналась Терри и начала рассказывать всю историю. Ничего не скрыв, она описала каждый прожитый ею момент на протяжении этих двух недель и даже не остановилась, когда увидела, что Дэйв вернулся в комнату и присоединился к ним. Это походило на исповедь.

Пара молча сидела, не говоря ни слова, пока Терри не закончила и не присела, ожидая услышать их мнение. Которое не заставило себя ждать. Зная этих людей очень хорошо, Терри предположила, что Сэнди станет сочувствовать ей, а Дэйв, возможно, называть идиоткой, поэтому была застигнута врасплох, когда ее золовка покачала головой и сказала:

— Какая же ты дура! — Терри, пораженная, застыла, а Сэнди продолжала: — Ты встретила свою настоящую любовь, свою идеальную пару и позволила страху взять верх! Ты идиотка! — Пока девушка задыхалась от негодования, Сэнди хлопнула себя по бедрам и села, скрестив руки на груди. — Вот и все! Я думаю, тебе стоит перебраться во Францию.

— Что? — в замешательстве спросила Терри.

— Ну, я полагаю, ты любишь нас.

— Конечно, люблю, — ответила она. — Я не знаю, что бы я делала без вас после смерти Яна…

— Поэтому, — пожав плечами, Сэнди прервала ее, — тебе лучше переехать во Францию, подальше от нас. Чем больше времени ты проводишь с нами, тем больше любишь нас, но ты же знаешь, что мы тоже когда-то умрем.

— Это не одно и то же, — запротестовала Терри.

— Неправда. Любовь есть любовь, а потеря есть потеря. Мы все любим, и все умираем. И каждый страдает от боли и скорби. Суть в том, чтобы ценить то, что имеешь, пока оно еще у тебя есть. А не удирать как заяц, боясь, что лишишься всего раньше, чем тебе бы хотелось.

— Но…

— Ты сожалеешь о времени, проведенном с Яном? Неужели ты бы отказалась от этого, стерла бы из памяти, чтобы избежать боли потери? — продолжала Сэнди. — Или твоя мама? Ты хотела бы, чтобы она сразу умерла, как только родила тебя, чтобы тебе не пришлось страдать, теряя ее в девятнадцать лет? И как я уже сказала, Дэйв и я. Если мы заболеем, ты перестанешь приходить к нам и станешь избегать? Или если я выйду из дома и попаду под автобус, будешь ли ты сожалеть, что знала меня, потому что теперь будешь страдать? Неужели это причинит меньше боли сегодня, нежели чем завтра, или через неделю, или через год?

— Нет, конечно же, нет.

— Потому что ты любишь нас. И ты любишь этого Бастьена. Единственная разница в том, что ты оставила его безо всякой на то причины. Ты страдаешь попусту. Сама находишь причины для страданий. Ты просто дура!

— Это немного резко, родная, — мягко сказал Дэйв.

— Разве? — Сэнди приподняла брови и посмотрела на него. — Как бы ты себя чувствовал, если бы я убежала от тебя, не потому что ты что-то сделал не так, или что я не люблю тебя, а потому что ты просто заболел? Потому что мне потом будет больно? — Глаза Дэйва расширились, и Сэнди удовлетворенно кивнула: — Видишь? Именно это сейчас чувствует Бастьен. Терри наказала его за то, что он посмел заболеть, за то, что он простой человек. Вероятно, ему тяжело сейчас, и он даже не знает, что такого натворил, за что она его бросила.

— Но Дэйв любит тебя, — заметила Терри.

— А этот Бастьен любит тебя, — твердо сказала Сэнди. — Я делаю выводы из того, что ты рассказала мне. И вот, пожалуйста, ты заставляешь страдать и его, и себя, и безо всякой на то причины. Единственное объяснение этому — ты трусиха. Терри, чтобы жить, требуется мужество. Я имею в виду, чтобы жить по-настоящему. Чтобы следовать мечтам, чтобы любить кого-то, чтобы каждый день смотреть страху в глаза. Страдающие агорафобией^[75] люди сидят дома, поскольку боятся того, что может случиться. Но пока они остаются в своем убежище, никогда так и не узнают, случится ли что-то вообще. Ты подвержена этой болезни эмоционально. Ты постоянно одна, с тех пор как умер Ян, постоянно избегаешь душевных переживаний, чтобы впоследствии не испытывать боли. Дорогая моя, пора уже вернуться к жизни и перестать вести себя, как будто находишься в холодной могиле. Бьюсь об заклад, Ян все бы отдал, чтобы жить и быть любимым, а у тебя есть эта возможность, но ты ею не пользуешься, — Сэнди покачала головой и, что-то бормоча, вышла из комнаты. — Я иду работать. Некоторые люди просто сводят меня с ума.

  109