Последние отзывы

Содержание

Шрифт

Запомнить

Бессонная ночь продолжалась – роман «Больное», как старый болтун после рюмки, открывал перед Екой новые и новые Генины секреты. Писатели, что с них взять, – все поголовно болтуны и сплетники (по крайней мере Ека теперь думала о них именно так).

Геня, эта надменная аккуратистка, эта веселая кумирка домохозяек, эта непревзойденная ( пока, непременно оговаривалась Ека) выдумщица простых и верных рецептов, она, как выяснилось, была на самом деле не уверенной ни в себе, ни в своем будущем женщиной и на все небесные предложения отвечала одинаково: «Пас». Она, эта Геня, была трусливой, как стадо овец, и, если верить книге, так обстоятельно сомневалась в каждом своем чувстве и каждой мысли, что обесценивала и то и другое.

Еще раньше, отсматривая километровые записи Гениных программ, Ека отмечала, как волнуется ведущая, демонстрируя зрителям (а точнее, операторам) готовое блюдо. Достаточно одного зернышка критики, будто кардамоновой крупинки, выскользнувшей из твердой зеленой коробочки, чтобы прорастить в Гениной душе росток неуверенности. А неуверенность способна на многое – кому как не Еке это знать? Пусть она сменила имя, пусть навсегда бросила латынь (как говаривала телевизионная благочестивая Терехова? «Латынь груба, латынь докучна, не оберешься с ней стыда»?), но от неуверенности, истерзавшей тысячи талантов в мелкие бесполезные клочья, так просто не избавишься.

Гималаеву давно никто не критиковал – если не считать блеяния неведомых сетевых зверушек на форуме канала «Есть!». Ека пыталась разжечь на этом (и прочих городских форумах) неприязнь к Гене, но огонек тут же заливали тоннами словесной воды. И потом слишком мелкотравчатой была такая идея, здесь требовалось орудие помощнее! И чтобы зрителей собралось не полторы сотни человек, как часто бывает в Сети, а минимум все взрослое население нашего города (и ближайших окрестностей, тоже в последние годы прильнувшее с блокнотами к экранам в урочный час).

Заснуть Еке удалось под самое утро – во сне она прижимала к себе Генину книжку крепко, как любимую игрушку.

Конечно, она проспала, и собиралась впопыхах, и успокоилась только дор о гой, сыграв несколько раз в игру «Обгони арию». Замечательная игра. Ека научилась ей в Италии, когда почти каждый день гоняла по Тоскане. Надо успеть доехать до намеченной цели быстрее, чем прозвучат последние аккорды любимого произведения – сегодня это баркарола Ричарда из оперы «Бал-маскарад».

Облюбованное Екой место на парковке было занято Гениной машинкой, но Ричард все еще пел во весь голос, когда в тесном ряду блестящих автомобилей нашлась свободная и подходящая для джипа прореха.

Всего семь лет назад Ека не умела ни готовить, ни водить автомобиль: а ведь героям – пусть даже второстепенным! – положено меняться быстрее, нежели реальным людям.

Благосклонно кивнув охранникам, героиня прошествовала к лифту и на входе в кабину опрыскала запястья духами с мучительным запахом ванили.

Геня не выносит парфюмерных ароматов, особенно сладких, ванильных. Геня не любит огромные машины и маленьких собачек. Ека знала о Гене столько всего – хватило бы на диссертацию. Лакун и белых пятен практически не осталось, за единственным исключением. Это исключение называлось «личная жизнь», и, судя по всему, никакой такой жизни у Гени Гималаевой – как и у Еки Парусинской – не было.

Часть вторая

– Что бог ни делает, все к лучшему, – с пафосом провозгласил патер, заслышав о кухне. – Порядочный человек и на кухне может сделать карьеру.

Ярослав Гашек

Глава одиннадцатая,

из которой станут известны кое-какие подробности личной жизни деловых людей ХХI века, озвученные голосом и вдохновленные судьбой Павла Николаевича Дворянцева, владельца телевизионного канала «Есть!»

Павлу Николаевичу Дворянцеву – или П.Н., как его запросто сокращали в трудовом коллективе (сам П.Н. даже в кризисную пору трудовой коллектив не сокращал), решительно не хватало времени на личную жизнь. Незамедлительно после прихода зрелости, вторым звонком, директор канала «Есть!» получил малоприятную весть – оказывается, сутки в связи с приходом этой зрелости будут теперь уменьшены на несколько часов. Кто и зачем отгрызает от суток ценное время, П.Н. так и не удосужились объяснить: его лишь поставили перед фактом, как мальчонку-школяра перед доской с математическими примерами.

Берта Петровна – мама П.Н. (некогда пышная красавица, а ныне бодрая, пусть и слегка подсохшая, как финский хлебец, старушка) часто рассказывала Павлику о том, что с годами у него будет все меньше и меньше времени.

  34