Последние отзывы

  19  

— Ах, забудь про это! Лучше я умру с голода, чем стану тебе прислуживать! — Меган зашагала назад к своей качалке и бросилась в нее. В хижине снова повисло долгое молчание, прерываемое лишь отнюдь не мелодичным свистом Блейка, что еще больше раздражало Меган. Ее живот урчал от голода, но она зажала его руками, стараясь изо всех сил убедить себя, что вовсе не голодна. Однако чем дольше она так сидела, тем более отчаивалась. Предатель-живот заурчал снова так громко, что Блейк перестал свистеть, поглядел на нее, дьявольски подмигнул из-под нахмуренной брови и поинтересовался с широкой ухмылкой:

— Ты что-то сказала, Меган?

Меган подумала, что скорее умрет, чем станет разговаривать с этим невыносимым типом.

Блейк смотрел на нее и открыто усмехался. Какое-то время он думал, что упрямая девчонка будет так сидеть, пока у нее живот не прирастет к позвоночнику, а все равно не сдастся. Его так и подмывало поджарить пару яиц, просто чтобы помучить ее запахом приготовленной еды. Но вместо этого о он склонил голову над деревяшкой, насвистывая и ожидая неизбежного.

— Хм… Мистер Монтгомери… — Ее голос звучал так тихо, что был еле различим. Блейк сделал вид, что не слышит.

Прокашлявшись, она сделала еще одну попытку:

— Мистер Монтгомери…

Когда он не ответил, она почти закричала:

— Мистер Монтгомери!

— Если тебе что-нибудь от меня нужно, меня зовут Блейк.

Меган была готова взорваться. Ненавидя себя и его, она все-таки умерила свой норов.

— Блейк… — сбавила она тон. — Да?

— Тебе нужно готовить на завтрак что-нибудь особенное? Вообще-то я очень плохая стряпуха.

— Все, что тебе захочется приготовить, будет прекрасно, — заверил он ее. Потом добавил для острастки: — Только не забудь сделать лишнюю порцию для Лобо.

Взгляда, полного ненависти и безмолвных проклятий, который она бросила на него, поднимая сковородку, так и валявшуюся у двери, было достаточно, чтобы он счел за лучшее оставить Меган наедине с ее стряпней, пока она вновь не попыталась разбить ему череп сковородой.

Блейк недовольно смотрел на черные комки, лежавшие на его тарелке, которые напоминали скорее обугленные куски дерева, чем какую-то еду.

Он ошибся, оставив Меган наедине с ее поварскими обязанностями, а в результате вернулся в хижину, наполненную едким дымом. И теперь у нее хватило наглости поставить перед ним эту гадость и назвать ее завтраком.

— Женщина, какого дьявола ты тут натворила; — взревел он. — Это же совершенно несъедобно!

Теперь настала очередь Меган спрятать торжествующую и злорадную улыбку.

— Я же говорила тебе, что не умею готовить, но ты не стал слушать. И вообще, раз я могу есть эту пищу, то она не такая уж и плохая. Смелее. Ты не умрешь от нее — к несчастью.

— Я в этом не уверен, — возразил он, неуверенно глядя на тарелку. Потом перевел глаза на тарелку Меган, где осталось лишь несколько последних кусочков. — Для начала скажи, что это должно было быть.

— Это, — сказала она, показав на несколько длинных черных полосок, — твой бекон. А это — жареная картошка…

— Жареная или обугленная? — поинтересовался он, сморщив нос. Вообще-то все было похоже на угли в очаге. Даже Меган пришлось это признать. К счастью, Блейк задержался снаружи достаточно, чтобы она успела приготовить завтрак, поскорее съесть собственную, прекрасно приготовленную вкусную порцию, а затем основательно сжечь остальное. На самом деле Меган считалась превосходным кулинаром и помогала матери уже много лет готовить еду для постояльцев гостиницы. Однако даже под пытками она не призналась бы в этом Блейку. Не хватало еще добровольно ему прислуживать. Раз уж ей приходится страдать, то пусть помучается и он. Даже маленькая месть лучше, чем никакая, особенно если учесть, что этот маленький подвиг совершил просто волшебство с ее упавшим настроением.

Она почти со злорадством наблюдала, как он тыкал в поистине резиновое яйцо. Оно ускользнуло от вилки и упало прямо ему на колени.

— Проклятье! Если бы ты не зажарила его до смерти, я мог бы поклясться, что оно живое. — С брезгливой гримасой Блейк подобрал со штанины противный жирный комок и бросил его назад на тарелку. — А это, как я понимаю, ты пытаешься сделать бисквиты, — пробормотал он, показывая на нечто, напоминавшее покрытый сажей камень. Вещь эта оказалась тяжелой. Он стрельнул в нее болезненно подозрительной улыбкой. — Делаешь себе оружие, Меган? — фыркнул он. — Я уверен, что в армии это сойдет за ядро для пушки.

  19