Последние отзывы

  21  

С мечтательной улыбкой на губах, воображая этого чудесного ребенка, Эмма погрузилась в тихий, мирный сон.

— Он отправился зализывать свои раны.

Слегка раскрасневшаяся Эмма выпрямилась навстречу подходившему кузену. Она бродила по залу и, нагибаясь, всматривалась в лежавших на полу бесчувственных мужчин, пытаясь найти Бертрана.

— Кто?

— Лорд Бертран. Он отбыл еще вчера вечером, сразу, как мы сошли вниз. Ты ведь его так усердно разыскиваешь?

Эмма слегка усмехнулась:

— Ты меня хорошо знаешь, Рольф. Даже слишком.

Пожав плечами, он наклонился к ней и ласково поцеловал в лоб:

— Скажи лучше, где твой муж? Все еще в постели?

— Да.

— Должно быть, ночь была утомительной.

Эмма почувствовала, как заливается краской, — вечно Рольф ее дразнит! — и поспешила переменить тему разговора:

— Хочешь позавтракать?

Рольф весело ухмыльнулся в ответ на ее очевидную уловку, но решил не продолжать. Окинув взглядом большой зал, он выгнул бровь.

— Да, подкрепиться не мешает. Сомневаюсь, однако, что нам удастся это сделать!

— Пожалуй!

Эмма обвела глазами следы вчерашнего празднества… На полу, как сброшенные с доски шахматные фигуры, раскинулись в живописных позах мужчины и женщины. Между ними трудно было пройти, не то что накрыть стол для завтрака. Круто повернувшись, она направилась к двойной двери, ведущей наружу, приглашая Рольфа следовать за ней. Тот повиновался, недоуменно подняв брови. Обещание еды манило неодолимо.

— Куда мы идем?

Мы попробуем проникнуть на кухню с черного входа. Поищем что-нибудь съедобное, — объяснила Эмма, с трудом отворяя тяжелую дверь.

После духоты зала на них пахнуло свежим утренним воздухом. Рольф с недоверием посмотрел на Эмму:

— Не нравится мне этот твой замысел, Эм. Если мы начнем грабить кухню, повар нам уши оборвет.

— Повар лежит без чувств под столом в зале, рядом со своей женой. И вообще я решила, что мы позавтракаем на траве.

— На траве?

— Именно так! — Шаловливо улыбнувшись ему через плечо, она повела Рольфа в обход здания.

— Мы так давно не делали этого, и я скучаю по нашим прогулкам. — Эмма задумчиво улыбнулась, вспоминая их краткие вылазки из замка, когда они были детьми.

Утащив потихоньку от повара что-нибудь съестное, они убегали в лес, окружавший отцовский замок, и там пировали от души, а потом играли среди деревьев в прятки.

В десяти минутах езды верхом есть чудесная полянка, по которой протекает ручеек.

— Звучит заманчиво, — улыбнулся Рольф, погружаясь в собственные воспоминания.

Тогда Эммалена вовсе не походила на благопристойную леди. Она была отчаянной проказницей и всегда умела настоять на том, чтобы в игре «Погоня» быть лихим лордом Дариеном, а не прекрасной девой, как ей полагалось бы! Ловкая и отважная, она, как мальчишка, карабкалась на деревья, раскачивалась на ветках, продиралась сквозь густые заросли. Чтобы юбки не путались в ногах, она подтыкала их под пояс или вообще одалживала у Рольфа его штаны. Если б ее отец — его дядя — хоть раз поймал ее в таком виде, наверняка высек бы обоих.

— «Ах, кого я обманываю! — с усмешкой подумал Рольф. — Дядя Седрик баловал нас обоих, особенно Эмму, и закрывал глаза на многие наши детские проказы».

— Вот мы и пришли, — объявила Эмма. Толчком распахнув дверь, она вошла на кухню, схватила стоявшую в углу корзинку и торопливо начала ее наполнять.

Отбросив мысли о прошлом, Рольф подошел к ней и наклонился вперед, стараясь через плечо Эммы увидеть, что она кладет.

— Эй, сестричка, куда столько? Нас же только двое.

— Я подумала, может, епископ захочет к нам присоединиться. По дороге сюда я видела, как он пересекал двор.

Рольф ощутил легкое раздражение, оттого что интимная атмосфера их пикника будет нарушена присутствием постороннего, но тут же, пожав плечами, кивнул. Они уже не дети, и замок больше не принадлежит его дяде. Вообще-то замок дяди теперь принадлежит ему.

— Как хочешь, — беспечно согласился он, забирая у нее корзинку и предлагая ей руку.

Эмори не принадлежал к жаворонкам. Он никогда не любил утренние часы, а нынешним утром чувствовал себя особенно не в духе. Сон его был беспокойным: неутоленное возбуждение мучительно пульсировало в паху, не давая ему уснуть. В то время как рыцарское благородство не позволяло ему требовать большего от юной жены в их первую брачную ночь, мужская плоть подобного сочувствия к несчастной проявлять не желала. Поэтому он то и дело садился в постели, зажигал свечу и всматривался в прекрасное спокойное лицо Эммы. Поистине его жена была прелестна в своем нежном очаровании. Как цветок. Даже ее тихое похрапывание напоминало легкое жужжание пчелки.

  21