очень нудно 
2 
Местные – люди неторопливые, мирные. Билл Смит – тоже. Даже непонятно, в кого уродился маленький всадник, которого уже легко можно различить на спине у громадного черного жеребца с бешено горящими глазами.
Этого жеребца Билл заполучил совершенно случайно, на ярмарке в Сакраменто, в прошлом году. Жеребец, тогда его звали Лорд Байрон, сбросил троих объездчиков, порвал путы и носился кругами вдоль загородки. Собравшиеся люди ему очень не нравились, и потому жеребец собирался основательно их погонять. Хозяин жеребца, молодой пижон из Хьюстона, не мог сплоховать перед какими-то пастухами. Вооружился бичом и принялся хлестать озверевшего жеребца прямо по морде, норовя заехать по губам и ноздрям.
В этот момент Билл и появился возле загородки. Отобрал у пижона бич, сломал его об колено и буркнул:
– Проще уж пристрелить его, мистер. А еще лучше – вообще не подходите к лошадям, а этого дьявола отдайте тому, кто в них понимает.
И тогда пижон, надо отдать ему должное, заявил во всеуслышание, что, ежели мистер Защитник Окружающей Среды сможет взнуздать взбесившегося зверя, то получит его совершенно безвозмездно. При этом пижон довольно ухмылялся и поглядывал на девушек. Билл Смит пожал плечами, молча перемахнул загородку и встал, расставив кривоватые ноги, на пути жеребца.
Роста Билл высокого, в плечах и груди широк, руками спокойно мог бы гнуть подковы, ежели б в этом была хоть какая-то польза. Ноги у него кривые по причине того, что в седле он с трех лет. Лицо у него темное от загара, смуглое, как у индейца, а волосы русые, чуть вьющиеся на концах, густые. Глаза у Билла серые, серьезные, брови густые и нахмуренные. Через щеку шрам – уже белый, старый. Это он в пять лет сверзился с лошади, когда она случайно понесла, а папа Билла немножко отвлекся. Красотой Билл не блещет, трепаться не любит. В Сакраменто его знали многие, а многие из этих многих утверждали, что Билл – колдун, потому как разговаривает с лошадьми, коровами и собаками на их собственном языке, и даже во время последней эпидемии ящура не потерял ни одной животины.
Вот такой человек встал год назад на пути злого, перепуганного и почти ослепшего от боли Лорда Байрона. Железные клещи-руки схватили болтающуюся уздечку, натянули ее – и одним махом сорвали с головы жеребца. Сразу утихла боль в истерзанных губах. Лорд Байрон угрожающе заржал и встал на дыбы, молотя передними копытами воздух. Но человек, стоявший перед ним, не испугался. Он тихо заговорил, так тихо, что кроме жеребца его никто и не слышал, а слышал – так не понимал.
– Дурачок ты, дурачок. Не злись, погоди. Тебе сейчас больно, я знаю, но ты уж потерпи. Если сейчас тебя не пристрелят, то к вечеру мы с тобой приедем в одно хорошее место. Там вода чистая, трава вкусная, там нет людей, а какие там кобылки! Ты, друг, еще спасибо мне скажешь за них. Ну, будь хорошим парнем. Иди сюда, мальчик. Иди. Не бойся. Иди...
Конь стоял, тяжело дыша, с нервно вздымающихся боков падали хлопья пены. Тихий голос завораживал, успокаивал, давал возможность передохнуть. Конь нерешительно потянулся окровавленными губами к темной широкой ладони, протянувшейся ему навстречу. Ладонь пахла хорошо – хлебом, лошадьми и сеном.
Громадный жеребец измученно склонил голову перед человеком, обиженно фыркнул, точно жалуясь новому другу. Толпа сдержанно загудела. Собрались вокруг в основном ковбои и ранчеро, люди понимающие и не праздные. Потом кто-то из толпы с недоумением бросил:
– Эй, Смит, как же ты попрешь его в свои чертовы кулички? Он же узды теперь боится.
Билл ответил чуть громче, но не поворачивая головы и все с той же успокаивающей интонацией.
– Какая уж тут узда. У нас все губы раздолбаны... раздолбаями. Мы уж так, пешочком, верно, парень? К вечеру доберемся. Ты ведь не удерешь от меня, мальчик?
Тут между ногами столпившихся произошло какое-то шевеление, и через загородку перемахнул ребенок. Худенький пацанчик в потертых джинсах с кожаными вставками, в клетчатой, изрядно угвазданной рубахе, на вихрастой головенке выцветшая и явно великоватая шляпа. Ребенок подошел к громадному коню и бесстрашно задрал голову, глядя прямо в черные настороженные глаза.
– Па, он теперь наш?
– Ну... вроде того.
– Тогда можно, я его до ранчо доведу?
– Да. Только поосторожнее. Не делай ему больно.
Толпа ахнула. Билл подставил ладонь, ребенок ступил на нее одной ногой, пружинисто толкнулся – и оказался на спине жеребца. Лорд Байрон взволнованно переступил с ноги на ногу и обернулся посмотреть на отчаянного седока. Как ни странно, присутствие человеческого детеныша на спине не раздражало, а, скорее, успокаивало. Веса ребенка жеребец даже не замечал, зато ощущал тепло и спокойную, уверенную посадку.
2 
