очень нудно 
278 
Политические преступники работали в каменоломнях: 8-килограммовыми молотками они вытесывали из камней плиты, а отходы превращали в гравий. В карьерах всегда стояли лужи по колено, и если камни падали, надо было доставать их из воды с риском поломать или повредить ногу о многочисленные обломки. От извести слезились и болели глаза, даже охранники старались подолгу не оставаться в отвалах… Не легче было и на сельскохозяйственных работах, и на расчистке территории от деревьев и пней, которые вытаскивали голыми руками. Несколько человек раскачивали дерево до тех пор, пока не вырывали его. Пытки, издевательства, побои ждали каждого узника — такова была система, в которой труд являлся разновидностью наказания. Однажды охранники закопали одного узника в песок так, что виднелась только его голова, и спросили, хочет ли он пить. Несчастный кивнул, и они стали на него мочиться… Если кто-то из заключенных пытался помочь другому, обоих били.
Лидеров АНК выводили на работу отдельно от других, возили в закрытой машине, чтобы никто их не видел. После работы сразу запирали в камерах. Им не разрешалось ни с кем разговаривать, все приходящие им письма проверялись и однажды Н. Мандела получил послание от жены, в котором цензура оставила только обратный адрес и слова: "Дорогой Нельсон… Целую, твоя…".
Через год состоялся новый процесс, на котором Н. Манделу и его товарищей обвинили в государственной измене и приговорили к пожизненному заключению. Однако довольно скоро выяснилось, что, даже находясь в тюрьме, он оставался не менее опасным противником, и власти оказались в чрезвычайно сложном и нелепом положении. С одной стороны, освобождения Н. Манделы требовали практически все государства, включая и торгово-экономических партнеров ЮАР, а игнорировать их требования было довольно рискованно. Однако и выпустить южноафриканского лидера на свободу, то есть отменить приговор, означало признать судебную ошибку, а по большому счету — признать совершенное в отношение его беззаконие. Кроме того, Преторию угнетало и еще одно обстоятельство: Н. Мандела уже немолод, не дай Бог, что-нибудь с ним случится. Вот тогда и вступит в силу закон, сформулированный датским философом С. Кьеркегором: "Когда умирает тиран, его власть кончается. Когда погибает мученик, его власть начинается".
В 1982 году Н. Манделу и других лидеров АНК перевели в кейптаунскую тюрьму Палсмур, где содержались "особо опасные преступники". Его имя пытались вытравить из памяти людской, но этому не помогли даже тюремные стены. Влияние его на умы и настроения сограждан было так велико, что в 1980 году, когда узник отсидел в тюрьме уже 18 лет, и тюремщики считали его полностью изолированным от общественности, южноафриканская газета "Санди пост" вынуждена была признать: "Одной из реальностей, с которой нам приходится сталкиваться, является то, что Нельсон Мандела пользуется неслыханно большим авторитетом".
В феврале 1987 года на одном из дипломатических приемов глава расистского режима П. Бота бросил фразу: "Мандела может гнить в тюрьме до моей или своей смерти". Слова эти попали в газеты, и канцелярии президента пришлось давать опровержение. Впрочем, в августе того же года из Претории поступило сообщение, что Н. Манделу могут освободить без всяких предварительных условий. Подтверждая свои слова, власти освободили его соратника — 77-летнего Г. Мбеки, отсидевшего по тому же приговору уже 24 года.
25 лет тюремного заточения не сломили Н. Манделу: он не изменил своим убеждениям, остался предан прежним идеалам, был полон решимости и дальше продолжать борьбу. Он уже при жизни стал легендой и символом борьбы миллионов чернокожих африканцев за свое освобождение, потому что был из той породы людей, которые "проникнуты одной великой мыслью, имеют одну великую цель и равно дошедшие до великой сердечной красоты и до совершенно непреклонной воли".
278 
