очень нудно 
4 
Келли нахмурилась:
– Сейчас вы поссоритесь всерьез, а мне бы этого не хотелось. Тетя Элли, у меня действительно все нормально, что же до женихов… тетя Эжени права. Я собираюсь подобрать себе что-нибудь стоящее на фуршете.
Элоди закатила глаза:
– Держите меня! «Что-нибудь стоящее»! Келли, ты же юная и прекрасная девушка, разве можно рассуждать так, словно ты на базаре и выбираешь кусок телячьей вырезки посочнее?
Эжени неожиданно поддержала сестру:
– Я сразу заметила, ты стесняешься смотреть на наши экспонаты, потому что слишком давно не видела, так сказать, оригиналов! Ничего, постараемся подыскать тебе стоящего парня. Такого, чтобы заставил тебя забыть обо всем на свете…
Келли покачала головой.
– О нет! Мне нужен совсем другой мужчина. Правильный. Стоящий.
– Правильный – это правильно. Стоящий –
тоже согласна. Тысяч четыреста в год, не меньше. Лучше чтобы он был достаточно обеспеченным человеком…
– Тетя Эжени, я не шучу. Я собираюсь подобрать себе подходящего жениха. Никаких страстей!
Эжени и Элоди переглянулись, словно Келли сморозила несусветную глупость. Потом Элоди откашлялась:
– Келли, деточка, но ведь брак – это и любовь тоже? И страсть. Потом, по-моему, логичнее сначала влюбиться в мужчину, потом… э-э-э… узнать его получше…
– …Например, родить от него ребенка…
– Мелко, Эжени. Так вот, узнать его получше, а потом только выйти…
– …Или не выйти…
– …за него замуж. И вообще, где страсть?! Где временное помутнение рассудка?
Келли с сомнением покосилась на картину «Юные купальщицы», на которой две девушки и двое юношей демонстрировали временное помутнение рассудка во всей неприкрытой, простите за каламбур, красе.
– Тетечка… тетечки! Мое представление о браке несколько отличается от вашего, это правда. Я, например, считаю, что страсть браку не слишком помогает. Да и рассудок при выборе спутника жизни тоже не лишний.
Эжени воздела сухонький пальчик к небу.
– Ты, между прочим, тоже Деверо! А Деверо получили от Бога великий дар – дар страстной любви. Никто из нас не выходил замуж и не женился по расчету. Да взять хоть и твою мать – не спорю, за многое ей стоит надрать задницу, но факт остается фактом: она всю жизнь следует велению своего сердца…
Келли презрительно фыркнула:
– Ну да, и именно поэтому только что рассталась с Прекрасным Принцем номер сорок четыре. Вы считаете, это хорошо?
– Пока не знаю. Но брак по расчету – это плохо.
Келли решила пойти на мировую:
– Слушайте, я вовсе не против романтики в отношениях, песен под балконом и моря алых роз. В конце концов, я иногда этим подрабатываю, вы не забыли?
– Помним. Кстати, Элли тут недавно удивлялась, откуда ты знаешь столько технических тонкостей, если сама все еще…
– Эжени! Я этого не говорила!
Келли вспыхнула, как маков цвет.
– Если вы обе имеете в виду мою девственность, то чисто технически я ее потеряла. Еще на первом курсе. Да, признаю, я не веду разнузданную половую жизнь, у меня очень давно и очень недолго были отношения с мужчиной. Но это вовсе не значит, что я ничего не знаю об этой стороне человеческой натуры. К тому же я пишу романтические мелодрамы с элементами эротики. Для меня куда важнее не перепутать исторические факты и не написать, что Наполеон сражался, например, с Чингисханом!
Эжени фыркнула.
– Можно подумать, кто-то из твоих читательниц знает, кто такой Наполеон! Тем более – Чингисхан. И раз уж ты сама заговорила о своих опусах – прости, но в мое время книгами называлось нечто другое, – так я тебе авторитетно заявляю: ты создаешь страсть на бумаге… пусть на компьютере, не важно! Это не имеет никакого отношения к реальности. Когда ты в последний раз была на свидании?
Келли насупилась, тщетно пытаясь вспомнить что-нибудь подходящее. Выходило – около года назад, но это же нельзя говорить? Съедят…
– Давно я была на свидании, давно! Но, к вашему сведению, у меня подписан контракт на три книги подряд, а это значит, что меня читают, а это в свою очередь значит…
– Что ты занимаешься литературной мастурбацией, вот и все!
Келли закусила губу. Да что же они все привязались к этим несчастным книгам? Ну так получилось, чего уж теперь…
Получилось все как всегда случайно. Келли тогда еще работала в музее Нового Орлеана. Делать на рабочем месте было решительно нечего: опись всех ценных экспонатов Келли составила за пару дней, а экскурсии в музей приходили редко. И тут ей позвонила подружка, Джилл Хорн. Она работала в отделе писем толстого глянцевого журнала и изнемогала от необходимости отвечать на «идиотские письма идиотских читательниц».
4 
