Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
15 
– Я смотрю, Ладлоу, ты все знаешь лучше меня.
– Ты, любимая, извини уж, мой технический сотрудник. Ты знаешь детали – я работаю над стратегией.
– Я не любимая!
– Мне виднее. Хорошо, тогда красавица.
– И не красавица!
– О, как это жаль! Ладно. Чучело гороховое.
– А ты – шут гороховый.
Джо усмехнулся.
– Вот и вышла парочка – шут и чучело, а фамилии одинаковые…
– Не отвлекайся, рассказывай план действий.
– План прост. Присматриваюсь и действую по обстановке. Мое дело – проявлять к Элли Морган максимум внимания, твое – намекнуть Филипу, что он может обзавестись рогами в первую же брачную ночь.
– Зачем?
– Пусть он ее не любит и даже не переносит на дух. Чувство собственника у него должно быть. Кроме того, над Филипом и так все всю жизнь смеются, так что по идее он не должен позволить такого оскорбления.
– Ох… Не нравится мне это, Джо. И при чем здесь родственнички?
– Я мыслю так: если мамаша Форд начнет зудеть, что невеста ужасна, Филип станет возражать просто из духа противоречия. А папенька Морган, зная о том, что к решению вопроса подключилась Китти, будет молчать в тряпочку – и тогда Элли самой придется объединиться со своим муженьком против враждебно настроенной родни.
Шерри насмешливо прищурилась поверх рюмки.
– А ты не допускаешь другого сценария? Что, если Филип встанет на сторону своей мамочки? В отчете Винсента сказано, что он всю жизнь находится под ее сильным влиянием…
Джо Ладлоу беспечно помахал рукой в воздухе:
– Я тебе просто привожу пример того, как можно задействовать родственников. На самом деле я собираюсь ориентироваться на месте. В любом случае такое сборище разнокалиберных гадюк – это рай для интригана вроде меня.
– Не понимаю, чем тебя это привлекает. Ты же адвокат, у тебя хорошая профессия, достаточно денежная…
– Дело не в деньгах.
Джо встал, отошел к окошку, потянулся. Шерри зачарованно следила, как под тонким пуловером перекатывались могучие мышцы.
Потом он заговорил, и на этот раз насмешки в голосе почти не было слышно:
– Видишь ли, Шерри, я очень люблю жизнь. И – хоть ты в это и не поверишь сразу – людей.
– Да уж…
– Я не ошибся. Ничего, нам еще предстоит узнать друг друга лучше. В конце концов, ты ведь тоже больше не та девочка с широко распахнутыми глазами.
– Благодаря тебе, между прочим. Вероятно, то, что ты со мной сделал, тоже было проявлением любви к человечеству.
– Не язви. А человечество в целом меня не волнует. Я же сказал – я люблю ЛЮДЕЙ. Они все очень разные, и у каждого из них своя история. Представляешь – по земле ходит шесть с лишним миллиардов приключенческих романов. Романов о любви. Триллеров. Детективов. Разве это не интересно?
– А разве можно все их прочитать?
– Все – нет. Но ты спрашивала, почему я работаю на Китти. Кто-то одевается в костюмы хоббитов и эльфов и лазит по Центральному парку, вооружившись деревянным мечом. Кто-то надевает кожаную косуху и начинает терзать гитару. Кто-то подается в актеры и играет судьбу другого человека. Эти люди придумывают себе новую жизнь, новую историю. Я же – благодаря заданиям Китти – имею возможность, не меняясь сам, прожить кусочек чужой жизни рядом с ее истинными героями. Да еще и повлиять на развитие событий – разве это не интересно?
– Да ты романтик!
– Ну уж нет. Романтику не люблю. Но чем-то вроде Перста Судьбы мне нравится притворяться. Скажи, если у нас все с Элли получится, разве не испытаешь ты тоже от этого удовлетворение?
– Ну… возможно. От хорошо проделанной работы.
– Вот видишь. Это тоже важно. Ладно, заболтался я с тобой, а торжественный прием скоро начнется. Пока-пока.
И Джо Ладлоу направился к дверям. Шерри встала, чтобы закрыть за ним, но тут кареглазый демон вскинул палец.
– Надо же, чуть не забыл!
С этими словами Джо стремительно развернулся к Шерри, притянул ее к себе и поцеловал в губы. Потом хихикнул – и исчез.
Она стояла посреди комнаты, на губах таял поцелуй Джо Ладлоу, а откуда-то изнутри рвалась на свободу счастливая улыбка. Шерри больше не могла ей сопротивляться – и потому улыбнулась.
Это было забытое и прекрасное чувство, забытое настолько, что Шерри не сразу вспомнила название…
Впервые за десять лет она была счастлива.
15 
