Васька сидела за компьютером и с увлечением резалась в любимую «стратегическую» игрушку. Летний день клонился к вечеру, и через раскрытое настежь окно в комнату влетал и лениво кружился теплый ветерок. Иногда он касался Васькиного плеча, и тогда она чуть-чуть ежилась от приятного озноба. Но до конца игрового этапа оставалось совсем чуть-чуть, слегка прокачать героя — и вот она, последняя решающая битва, поэтому отвлекаться на то, чтобы набросить на себя кофточку или платок-парео, Ваське не хотелось.

Нет, в одиночестве есть свой кайф. Пожить пару-тройку деньков, а то и неделю, сообразуясь исключительно с собственными потребностями и представлениями — что может быть лучшим подарком для девчонки, с успехом выдержавшей сначала выпускные, а потом и вступительные экзамены в столичный ВУЗ? Конец июля, потом бархатный август — вот и все, что ей осталось для вольной жизни. А с сентября заново сиди за учебниками и грызи гранит науки, зубря формулы и неправильные глаголы на казенной кровати студенческого общежития.

Тут до Васькиного слуха донесся скрежет ключа в замочной скважине. Черт, сколько можно! Опять эта корова приперлась! Ну, зачем только отец поддался на уговоры и согласился на то, чтобы соседка по лестничной площадке присмотрела за дочерью, пока он будет в отъезде? И ведь не просто согласился, а еще и ключ ей послушно отдал. А теперь эта мымра регулярно и со вкусом изображает из себя тюремного надзирателя. Да все ее маневры белыми нитками шиты, только папа один в неведении остается, что соседка на него и их жилплощадь глаз положила. У нее три дочери, вот ей и тесно в бабьем царстве, хочет свои владения расширить. Иначе с чего бы эти разговоры: «Ах, Никита, вы вдовец и я вдовею, кто ж лучше поймет друг друга, чем люди, потерявшие самых близких».

Только вот мнение его дочери на этот счет она забыла спросить. А Василиса эту лицемерку на дух не переносит. Ах, вдова! Да пока ее муж не утонул, она его так пилила — будь здоров! Стенки между квартирами тонкие, все слышно, хочешь — не хочешь. И зарплата у него маленькая, и сам он ни на что не годен, и т.д. и т.п. Как заведется, не остановишь. С любимым человеком себя так не ведут. А вот их мама…

Мама погибла давно. Уже лет семь прошло. Да, точно семь. Ваське тогда только-только десять стукнуло. И она до сих пор помнит, какие глаза были у отца, когда ему сказали, что мамы больше нет. Как они с ним тот страшный месяц пережили — загадка. Васька тогда словно махом повзрослела. А отец сгорбился и постарел…

Второй оборот ключа. Все, с мечтами о спокойном вечере можно распрощаться. Васька вздохнула, сохранила игру и успела вывести на экран собственный реферат по физике аккурат в тот момент, когда за ее спиной нарисовалась противная соседка Анна Нюхова.

— Что это ты целый день за компьютером сидишь? Ну-ка гаси его быстро, еще зрение себе испортишь. Что я тогда твоему отцу скажу? Давай, давай, а то я тебе помогу…

С этими словами соседка потянулась к самой большой кнопке на системном блоке, явно намереваясь ткнуть ее пальцем.

— Анна Потаповна, — елейным голоском, в котором слышалась неприкрытая издевка, сказала Васька, — не знаю, как там насчет моего здоровья, а вот за сломанный компьютер вам расплачиваться точно придется. Вам сразу сумму сообщить, или отца дождетесь, чтобы он вам лично счет предъявил?

Соседкина рука замерла перед кнопкой и поползла назад.

— С чего бы это? — недоверчиво спросила она Ваську.

— Если выключать компьютер точно так же, как и утюг, методом прекращения подачи питания, его материнская плата может не выдержать и сгореть от резкого перепада напряжения. Поэтому все цивилизованные люди делают так…

Васька быстро пробежалась пальцами по клавиатуре, через пару секунд монитор погас, а мерный гул в системном блоке прекратился.

— …да и не выключить его, просто нажав кнопку. Сработает так называемая защита от дурака. Это старые модели можно было калечить направо-налево, а современные такого надругательства над собой не позволяют…

Васька крутанулась на стуле и в упор посмотрела на соседку. Лицо Потаповны шло пятнами. Ага, зацепило. И поделом ей, пусть не лезет, куда не просят.

— По-моему, ты дерзишь, — наконец нашлась та, что сказать.

  1