Франческо Петрарка

(1304–1374)

Петрарку из века в век чтят как родоначальника новой европейской поэзии, возвестившей наступление новой эпохи, названной Возрождением.

Выход его «Книги песен» («Канцоньере») надолго определил пути развития европейской лирики, став непререкаемым образцом.

Основная черта этой великой личности и великого поэта — это потребность любить и быть любимым. О его знаменитой любви к Лауре написаны тысячи книг и статей, но он также очень любил свою мать, своих домашних, многочисленных друзей: Гвито Сетте, Джакомо Колонна, Джованни Боккаччо… Вне дружбы, вне любви к ближним и вообще к людям Петрарка не представлял свою жизнь. И люди его любили.

Петрарка очень тонко чувствовал природу, он, как никто из современников, умел подмечать в ней сокровенное.

Петрарка был очень восприимчивым ко всему, что его окружало. Его интересовала история, настоящее и будущее. Он писал о медицине, о полководческом искусстве, о проблемах воспитания и о распространении христианства, об астрологии и о падении воинской дисциплины после заката Римской империи. Даже писал трактат о выборе жены.

Поэт был большим патриотом. Говорят, даже яростным патриотом. Беды Италии были его собственными бедами. Это все отразилось в его знаменитой канцоне «Италия моя». Горячим желанием поэта было видеть родную страну единой и могущественной. Он оплакивал разделение Италии, просил императора Карла IV перенести снова столицу папства и империи в Рим из Авиньона. Он прикладывал усилия, чтобы остановить братоубийственную войну между Генуей и Венецией за торговое превосходство на Черном и Азовском морях.

Одним словом, это был очень разносторонний человек, внутренне очень богатый и живой.

Прошли века, и на поверхности интересов человечества от Петрарки, безусловно, осталась «Книга песен» — это 317 сонетов, 29 канцон, баллад, секстин и мадригалов. Вот несколько произведений из нее:

XXVI

• Я счастлив больше, чем гребцы челна
• Разбитого: их шторм загнал на реи —
• И вдруг земля, все ближе, все яснее,
• И под ногами наконец она;

• И узник, если вдруг заменена
• Свободой петля скользкая на шее,
• Не больше рад: что быть могло глупее,
• Чем с повелителем моим война!

• И вы, певцы красавиц несравненных,
• Гордитесь тем, кто вновь стихом своим
• Любовь почтил, — ведь в царствии блаженных

• Один раскаявшийся больше чтим,
• Чем девяносто девять совершенных,
• Быть может, здесь пренебрегавших им.

(Перевод Е. Солоновича)

XXXI

• Высокая душа, что свой уход
• До времени в иную жизнь свершает,
• Получит сан, какой ей подобает,
• И в лучшей части неба мир найдет;

• Мне Марсом и Венерой ли взойдет
• Она звездою, — солнце утеряет
• Свой блеск, узрев, как жадно обступает
• Ее блаженных духов хоровод;

• Четвертую ли сферу над главою
• Она увидит, — в троице планет
• Не будет ей подобных красотою;

• На пятом небе ей приюта нет,
• Но, выше взмыв, она затмит собою
• Юпитера и звезд недвижных свет.

(Перевод А. Эфроса)

CCCXLVIII

• От облика, от самых ясных глаз,
• Которые когда-либо блистали,
• От кос, перед которыми едва ли
• Блеск золота и солнца не угас,

• От рук ее, которые не раз
• Строптивейших Амуру покоряли,
• От легких стоп — они цветов не мяли,
• От смеха — с ним гармония слилась, —

• Я черпал жизнь у той, с кем ныне милость
• Царя небес и вестников его.
• А я стал наг, и все вокруг затмилось.

• И утешенья жажду одного:
• Чтоб, мысль мою прозрев, она добилась
• Мне с нею быть — для счастья моего.

(Перевод З. Морозкиной)

  28