очень нудно 
264 
О жизни Камю написано много книг. Было время, когда он, Сартр и Сент-Экзюпери были во Франции да и во всей Европе культовыми фигурами. Оливье Тодд издал биографию Камю почти в тысячу страниц.
Биографы выделяют в жизни Камю его внутреннее одиночество. Одиночество при том, что он был «счастливый любовник, футболист, актер-любитель, очень общительный и непринужденный человек». Но он, выходец из алжирской бедноты, всю жизнь болезненно ощущал свою отчужденность от других людей (героя повести «Чужой» он, несомненно, наделил многими своими психологическими чертами, как и «судью на покаянии» из повести «Падение»). Знаком отверженности стал для него и туберкулез, которым он заболел еще в юности. Эта болезнь, видимо, обостряла мысль писателя. Как и его социальное одиночество — одиночество бедняка, взлетевшего на вершину славы, алжирского француза (в метрополии таких звали «черноногими»). Короткий миг единения с народом в период Сопротивления сменился после войны тягостным отчуждением в 1950-е годы, когда Камю пытался посредничать в гражданской войне, разгоревшейся в его родном Алжире…
Писатель страдал депрессиями, периодически терял способность писать, хотел не раз навсегда покинуть Европу, помышлял о самоубийстве. Биографы отмечают, что он был великим донжуаном (в «Мифе о Сизифе» писатель описывает донжуанство как один из жизненных проектов «абсурдного человека»), но странным образом, его близкие подруги и жены не были «француженками из Франции» — в основном это алжирки, а еще актриса-испанка, англичанка, жена писателя Артура Кестлера, американская студентка, художница-датчанка, обе его жены страдали психическими расстройствами.
Биографы приводят немало примеров рассеянности писателя, что говорит о его сосредоточенности на внутренних проблемах. Когда его вторая жена Франсин Фор родила ему близнецов, мальчика и девочку, он чуть не забыл их в роддоме: посадил в машину молодую мать, погрузил ее чемодан и сказал: «Поехали!»
В конце жизни на вопрос о своем мировоззрении: «Вы — левый интеллигент?» — он отвечал: «Я не уверен, что я — интеллигент. А что до остального, то я за левых, вопреки себе и вопреки им самим… Я верю в справедливость, но я буду защищать сначала свою мать, а потом уже справедливость».
У Камю много парадоксов. Один из них заключается в том, что последовательно отстаивая в публицистике конкретность морали против дурной отвлеченности политики, он в своем творчестве культивировал как раз отвлеченно-символические сюжеты («Калигула», «Чума», «Праведники», «Осадное положение»).
Первое крупное произведение Камю — «Миф о Сизифе», о Сизифе, навечно осужденном богами вкатывать на вершину горы обломок утеса, откуда тот опять скатывается. Этот миф — символ человеческой жизни. Что делаем мы на земле, если не безнадежную работу? Осознать бессмысленность человеческой суеты — значит обнаружить абсурдность человеческого удела. Где же выход? Самоубийство? Надежда пережить себя благодаря своим творениям? К чему писателю писать, если все равно все кончается смертью? Ради славы? Она сомнительна, да и если она переживет автора, он все равно об этом не узнает. А ведь когда-нибудь исчезнет и Земля… Нет, все абсурдно.
Известный французский писатель, критик и мемуарист Андре Моруа пишет о «Мифе о Сизифе»: «Что же предлагает нам Камю? Дитя солнца, он не приемлет отчаяния. Будущего не существует? Пусть так, насладимся настоящим. Стать спортсменом или поэтом или тем и другим одновременно. Идеал человека абсурда — упоение сиюминутностью. Сизиф сознает свой тягостный удел, и в этой ясности сознания — залог его победы. Здесь Камю сходится с Паскалем. Величие человека в знании, что он — смертен. Величие Сизифа в знании, что камень неизбежно скатится вниз. И это знание превращает судьбу в дело рук человеческих, которое и должно быть улажено между людьми».
Книга эта появилась на свет в 1942 году. Кругом война. Мир, конечно, выглядит абсурдным в высшей степени. И тут Камю: «Да, мир — абсурден, да — от богов ничего не приходится ждать. И однако, нужно, глядя в лицо неумолимой судьбе, осознать ее, презреть и в той мере, в какой это в наших человеческих силах, изменить ее». Голос молодого писателя был услышан.
Андре Моруа считает, что Камю «с первых шагов проник в самое сердце современного мира». «Посторонний» — это жизненная реализация «Мифа о Сизифе». «Чума» играет по отношению к существованию коллектива ту же роль, что «Посторонний» по отношению к существованию индивида. Подобно тому как Мерсо открывает для себя красоту жизни благодаря шоку, пробуждающему в нем протест, целый город — Оран — пробуждается к сознанию, когда оказывается в изоляции, во власти чумного мора.
264 
