Последние отзывы

  9  

— Неплохо! Только давайте пройдемся по этой истории шаг за шагом. Званый вечер, боюсь, не пройдет. Дорого одетая массовка, обилие натурных съемок — это слишком дорого для нашего бюджета. У нас все-таки сериал, а не многосерийный телевизионный фильм.

— А в чем фишка-то? А то я чего-то не врубаюсь, — наивно спросил побочный продюсерский отпрыск. Команда еле слышно заскрипела зубами. У нас тут все-таки не ликбез для чайников. Но с другой стороны, чего не сделаешь для любимого «чемодана».

— Видишь ли, Дима. Если многосерийный телевизионный фильм имеет четкий логический финал, то в сериале этот финал всегда можно отодвинуть на неопределенный срок, поскольку в сериале главное — персонажи и их характеры, а не конкретная история. Даже если закончится одна история, всегда можно начать следующую, и зритель этого даже не заметит. Понятно объясняю?

— Не-а.

— Хорошо, зайдем с другой стороны. Может, так поймешь. Сериал или многосерийный фильм — это, прежде всего, вопрос финансирования. Чем длиннее история, тем меньшими средствами можно ее показать, на что и делается расчет. В одном и том же павильоне снимается от двухсот-трехсот сцен. Можно представить себе окупаемость проекта. Особенно если прикинуть, сколько рекламы удастся туда воткнуть каналу. Но повторный показ сериала состоится один — от силы два раза. В то время как многосерийный телевизионный фильм можно показывать несколько раз на разных каналах. Столько раз, сколько зритель возжелает его посмотреть. Соответственно, многосерийный телевизионный фильм по кинематографическим средствам и исполнению очень близок к большому кино. Это дорогие съемки, много натуры, массовка и прочее. Сериал же делается на экономных началах. Теперь понятно?

— Не совсем. У нас что, бедная студия?

— Богатая. Но делает сериалы. Недорогие сериалы. Что еще тебе объяснить?

— Все, больше ничего не надо, — ответил Дима, которому, судя по всему, только что под столом оттоптала ногу Ритка. Спасибо доброй девушке, а то бы я точно сорвалась раньше времени и наорала на человека. Дима ведь не виноват в собственной глупости, так чего на него кричать? Все равно без толку.

— Идем дальше. По поводу сада, в котором все и происходит. Трудные съемки. Деревья могут помешать. И садики возле частных домов для Москвы не столь характерны. Зритель может почувствовать лажу. Или это элитный пригород, но тогда придется договариваться с хозяевами о натурных съемках в дорогих интерьерах. Поэтому предлагаю перенести все действие на улицу возле некого особнячка, из которого выходит наша потерпевшая. Пусть это будет место ее работы. Или дом. Стас, что думаешь?

— Нормально. Только тогда и с преступником надо что-нибудь сделать. Я тут подумал: как мы покажем, что он здесь постоянно оттирается, и каждая собака его знает?

— Показать-то можем запросто, было бы желание. Лучше давайте посмотрим, зачем нам это надо.

— Чтобы потерпевшая не чувствовала подвоха, когда выходит из дома. Если бы это был какой-то чужак, она бы успела сбежать, или хотя бы обратила на него внимание. А тут весь расчет строился на стремительности нападения со стороны человека, от которого она подобной реакции не ожидала.

— А знаете что — давайте сделаем двух бомжей! — вновь вступил в обсуждение Андрей. — Один бомж будет настоящим, который всегда оттирался около этого дома, а второй бомж — наш преступник — фальшивым. Преступник грохнет бомжа и займет его место.

— Андрей, тормози! Смотри пункт выше о трупах и распоряжении начальства.

— Тогда все еще проще! Преступник напоил бомжа, и пока тот валялся где-то в отключке, занял его место, спер украшение и подменил его фальшивым. Фальшивку у него изъяли и торжественно вернули владелице, самого отпустили, поскольку все знают, что он невменяем, от него соответствующе пахнет, и вообще никто не хочет с ним связываться. Когда раскрывается подмена, бомжа начинают искать. И находят. Но не преступника, а того, настоящего бомжа, у которого даже алиби нет, чтобы оправдаться. Но он — единственная зацепка, чтобы найти преступника.

— Великолепно! Народ, ваше мнение?

— Пойдет. Только как наши ребята раскрутят это дело?

— Неплохой вопрос. Что если бомж подметит какую-то характерную особенность у того мужика, который напоил его водкой? Что-то вроде татуировки на руке, родинки или шрама. Или еще проще — на руке преступника были весьма оригинальные часы. Или перстень. Про этот перстень ребята случайно обмолвятся при потерпевшей, и она удивится, поскольку знает, кто обладатель данной вещи. Дальше уже дело техники.

  9