Последние отзывы

  5  

Какого черта? Оставь эти мысли, приятель, приструнил он себя. Виктории же он сказал:

— Какая красивая вывеска. Вы решили поменять ее в ваш день рождения?

Она улыбнулась. Калеб заметил, что у нее красивые губы и что она смущена.

— Пора было внести кое-какие изменения, — сказала она. — Я просто немного украсила вывеску и решила разнообразить ассортимент. Теперь у меня есть художественная литература и детские книги.

— Кушетки, — сказал он, заглянув в окно и заметив внутри голубую кушетку и несколько темно-синих стульев. Рядом со стулом стоял небольшой столик, а в вазе на нем — маргаритки.

— Кушетки, — согласилась Виктория. — Людям нужно где-то посидеть.

Она говорила решительно, но в ее словах слышалась неуверенность. Калеб не мог не улыбнуться.

— Некоторым, наверное, нужно. Но что хотите вы, мисс Холбрук?

Она повернула к нему голову и слегка прикусила губу. Неожиданно его потянуло к Виктории. Но Калеб держал себя в руках.

— Я хочу, чтобы люди перестали называть меня «мисс Холбрук», — наконец сказала она. — Меня называли так годами. Это имя меня старит. И даже если я не молода, я бы предпочла, чтобы меня называли Виктория или Тори.

Калеб кивнул, соглашаясь с ней, и улыбнулся, слегка поклонившись.

— Ваше желание для меня закон, Виктория.

Она моргнула и широко открыла глаза.

— Почему вы так говорите?

— Я хочу помочь вам.

Виктория насторожилась. Потом она выдохнула и нахмурилась. Она посмотрела ему в глаза.

— В чем помочь?

— Не понял?

— Я попросила вас называть меня Виктория, и вы согласились. Вы намекаете, что даете людям то, что они хотят.

— Если меня кто-то просит называть его по имени — почему бы нет, — улыбнулся Калеб. — Конечно, найдется немало людей, которые скажут, что я не выполняю их желаний, так как печатаю правду о том, что происходит в этом городе. Не все хотят, чтобы люди знали, как они ведут свои дела.

Она немного отступила назад. Итак, леди что-то скрывает. Интересно...

— Я не прошу у вас интервью, Виктория. По крайней мере пока не узнаю, что вы сделали что-нибудь интересное. Или пока вы не совершили преступление. Вы ведь не совершали?

— Пока нет.

О, у леди есть чувство юмора.

— Но я собираюсь совершить нечто ужасное.

— Хотите меня заинтриговать?

Она смотрела на него несколько секунд, как бы пытаясь понять, заслуживает ли он доверия. Наконец она кивнула.

— Вообще-то, да. Я уже говорила, что хочу внести некоторые изменения в мою жизнь. Мне тридцать шесть лет, и пора что-то менять, мистер...

— Калеб, Виктория, — сказал он. — Называйте меня Калеб.

Ее уверенность слегка пошатнулась, когда она увидела эти карие глаза. Потом она кивнула.

— Хорошо, Калеб, — мягко сказала она. — Просто я не люблю, когда люди пытаются руководить мной. — Она поставила одну руку на бедро, как бы демонстрируя свою решимость. Калеб был очарован.

— Я не руковожу вами, Виктория. Я просто... жду.

Выражение ее лица смягчилось.

— Чего?

Он ухмыльнулся.

— Что вы скажете, что вам нравится и что вы собираетесь сделать такое страшное.

Виктория молчала.

— Вы передумали? Вы не хотите знать мое мнение? — спросил он.

Она медленно покачала головой.

— Нет, я не передумала, но я не могу спросить вас прямо сейчас. Я должна еще подумать. Вы не против, если я приглашу вас поужинать сегодня у меня дома? Это только бизнес, — скороговоркой произнесла она. — Я не приглашаю вас на ужин в обычном смысле, я знаю, что вы не хотите встречаться с ринвальскими женщинами. Я тоже не хочу встречаться с вами.

Калеб был удивлен. Эта женщина знала, как поставить мужчину на место.

— Я не имею в виду, что не хочу встречаться именно с вами, — быстро сказала она. — Я не хочу встречаться ни с кем, так же, как и вы.

Его это не успокоило, наоборот, он был заинтригован. Виктория Холбрук приглашала его к себе домой обсудить деловое предложение. Она меняла свою жизнь и свой бизнес. Она знала, как дороги годы жизни, хотя была еще не старой женщиной.

— Вы согласны? — спросила она. Сильная и уверенная деловая женщина неожиданно превратилась в нежную леди. — Вы согласны?

К своему удивлению, он согласился и не знал почему. Может, потому, что она сравнила себя с ним? Она была женщиной строгих правил. Она не боялась признать это, а он был уверен, что многие ее осуждали за это.

  5