Последние отзывы

  21  

Офис был закрыт. Окна и стеклянная крыша — я всегда придерживалась той точки зрения, что слишком много света не бывает, и поэтому настояла, чтобы в помещении сделали столько окон, сколько могла позволить его конструкция, — отражали луну, время от времени проглядывающую сквозь свинцовые тучи. Пространство около дома скудно освещал старинный фонарь рядом с дверью.

Броди наверняка находился дома. Об этом говорили его «ренджровер» под навесом для автомобилей и мягкий свет, струящийся из окон.

Нервный спазм, все это время сжимающий мне горло и желудок, стал слабее. Выйдя из машины и полной грудью вдохнув влажный морской воздух, я почувствовала себя гораздо лучше.

Броди не открывал. Я позвонила еще раз. Я не помнила, чтобы он планировал что-то на сегодняшний вечер, но он запросто мог уехать куда-нибудь с другом, оставив «ренджровер» дома. Он не ждал меня. Мы договорились встретиться только завтра утром, потому что оба предполагали, что этот вечер я проведу с Дэнисом и детьми.

Эта мысль снова вернула меня на землю, принесла боль и убила зарождающуюся надежду. Быстро, чтобы не расплакаться прямо на крыльце, я нащупала ключ от дома Броди, без разрешения отперла дверь и прошла на кухню. Сначала гостеприимное тепло, пришедшее на смену прохладному ночному воздуху, приятно окутало меня. Потом я уловила запах тушеного мяса, стоящего на плите. Хороший знак. Если Броди оставил мясо на плите, включенный свет и машину под навесом, значит, на пробежке.

Он пробегал шесть миль пять раз в неделю. По восемь минут на милю, плюс-минус в зависимости от состояния его колена, которое он повредил много лет назад, упав с велосипеда. Обычно он бегал минут пятьдесят. Сообразив, что он скоро вернется, я уселась в плетеное кресло, которое прекрасно гармонировало с основанием круглого стеклянного стола. Именно я уговорила Броди поставить здесь это кресло. Сам же он предпочитал неотделанный деревянный столик со скамейками по бокам. Он хотел простого домашнего уюта, тепла, без тех рюшек и оборочек, которые заставляют мужчину чувствовать себя неуклюжим гостем на своей собственной кухне. И именно поэтому я подобрала к плетеной мебели коричневые подушки и серый плед, которые прекрасно сочетались с темной кухонной мебелью и черными чугунными котелками, стоящими на полочке за плитой. Все аксессуары Броди подбирал сам, испытывая сильную ностальгию. Капкан для уток он привез из охотничьего домика своего деда, глиняной миской он колол грецкие орехи, когда был ребенком, а флюгер в виде петуха снял с конюшен, которые когда-то чистил. Мне нравилась скульптура, которая стояла на низкой скамеечке под телефоном. Она была выполнена из двух плоских камней с замысловатыми узорами на одном из них, и напоминала, если немного сощуриться, лицо какого-то человека. Я видела в нем пугающего неандертальца, а Броди — дурачка, который убеждал его, что нет повода впадать в депрессию, когда обладаешь в этой жизни стольким, что другим даже и не снилось.

Броди умел сочувствовать. Он был скромным, всегда жил своим умом, и я любила его за это.

Да, я любила его. Конечно, я любила Броди. Занимались ли мы когда-нибудь сексом? Естественно, нет. Верность я ставила превыше всего и сейчас испытывала острую боль от несправедливых подозрений Дэниса.

Встав с кресла, я подошла к плите и прибавила огонь под кастрюлькой с тушеным мясом. Блюдо выглядело очень аппетитно — кусочки цыпленка, морковь, лук, зеленый перец и грибы томились в красном соусе, от которого исходил восхитительный аромат бургундского вина. Броди мог взять горшочек, побросать туда практически все, что находил на кухонных полках, и приготовить из этого потрясающий ужин. Многое из того, что он готовил для себя, оставалось нам на завтрак, для Дэниса и для любого, кто мог к нам заскочить.

Обедала я всегда с детьми. Дэнис присоединялся, когда не уезжал куда-нибудь по своим делам, а Броди — раз в одну-две недели. Я так мечтала поужинать с детьми сегодня. А теперь даже не представляю, когда снова увижу их.

Меня в очередной раз охватил страх. Даже желудок скрутило. Видимо, какой-то злой рок преследовал меня. И в тот момент, когда я уже начинала сходить с ума от охватившего меня кошмара, на крыльце послышались шаги Броди. Он открыл дверь и вошел на кухню — слегка запыхавшийся, высокий, атлетически сложенный, что особо подчеркивали его шорты и тенниска.

— Привет. А я не ждал тебя сегодня вечером, — широко улыбнулся он, но с последним словом улыбка исчезла с его лица, чему я совершенно не удивилась.

  21