Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
50 
Алан дошел почти до самой скульптуры вечного мальчика, когда заметил одинокую фигуру женщины, сидящей на скамейке неподалеку. Бесформенный оранжевый дождевик с капюшоном надежно скрывал незнакомку, но сердце у Алана почему-то глухо бухнуло где-то в горле, а потом забилось вдвое быстрее.
Он машинально и нервно поднес запястье к глазам. Без двух минут шесть.
Ускорил шаги, ругая себя за эту глупость.
Женщина подняла голову и откинула капюшон. Капли дождя немедленно засверкали на тугих кольцах волос. Золотистые глаза спокойно и насмешливо глядели на Алана Пейна.
Он почти упал на скамейку рядом с ней и придушенно прохрипел самую идиотскую фразу, какую только смог родить его измученный мозг.
— Что… ты здесь делаешь… мисс Мэллори!
Она хмыкнула и ехидно ответила:
— Как что? Жду тебя, разумеется. Ты ведь именно здесь назначил место встречи, не так ли? В шесть часов у Питера Пэна в Кенсингтонском саду.
— Но ведь…
— Что, разве что-то изменилось? Или ты опять передумал? Как тогда, в замке?
— Франческа, я…
Она вдруг подалась вперед, положила ему ладонь на губы и горячо прошептала:
— Замолчи, идиот несчастный! Или опять наговоришь ерунды и все испортишь. Я все знаю.
— Но мы…
— И это знаю. И что ты совершенно нищ, знаю.
— Замок…
— Продан за долги. Знаю. Слушай, а почему ты не мог мне этого сказать сразу? Зачем понадобился этот цирк с многомесячными мучениями? Я же уехала в полной уверенности, что молодой богач-аристократ опомнился и не хочет связываться с бедной сироткой из Дублина.
— Сама идиотка! Я чуть не умер, когда ты уехала.
— Однако же за мной не погнался.
— Лори…
— Не смей сваливать на старушку! Она судила со своей колокольни. Но ведь спала со мной не Лори! И влюбилась я не в Лори. И имела право я знать правду, а не то, что тебе внушила Лори.
— Франческа, я слабохарактерный дурак.
— Точно.
— Я эгоист и нытик.
— Верно.
— Я нищий и бестолковый профессор.
— С мировым именем. Подтверждаю.
— Я люблю тебя, Франческа.
— Разделяю это чувство.
— Ты выйдешь за меня? За нищего и слабохарактерного нытика?
— Выйду. Тем более что я теперь богатая невеста.
Алан нахмурился и непонимающе взглянул на нее.
— О чем ты?
— Я ведь собиралась открыть тебе в тот день страшную тайну. Я получила наследство от мадемуазель Галабрю.
Алан с облегчением рассмеялся.
— Она не забыла тебя в своем завещании? Отлично. И что же ты получила? Старинный заварочный чайник?
— Нет, к сожалению. Только немного денег. Полмиллиона.
— Хорошо… СКОЛЬКО?!
— Полмиллиона фунтов стерлингов и дом в Жьене. Все это я готова поменять на одного Генри Стерлинга и троих его детей.
Алан отвернулся и глухо промолвил:
— Вот теперь я точно не смогу на тебе жениться.
Франческа легко рассмеялась.
— В этом мы не сомневались. А как насчет спонсорской помощи? Я могла бы выкупить замок у банка.
— Спасибо, но нет. К тому же замок уже выкуплен. Его купил какой-то человек! Мы собираем вещи.
— Жаль, жаль. Так что же, мне надо раздать все деньги бедным, и тогда ты согласишься меня принять?
Алан через силу улыбнулся.
— Почти так все и есть. Потратишь полмиллиона — приходи. Я буду ждать. Очень.
Франческа кивнула и отвернулась. Потом сказала негромко и спокойно:
— Ну а дать имя собственному ребенку ты хотя бы согласишься?
Он смотрел на нее, не понимая смысла сказанного. Ветви деревьев колыхались, роняя холодные капли на его лицо, но он ничего не чувствовал. Франческа медленно поднялась и расстегнула дождевик.
Он увидел ее располневшую талию и округлившийся животик, осторожно коснулся его ладонью и прошептал:
— Мальчик!
— Очень возможно. Бедный сиротка.
— Что ты несешь.
— Я расскажу ему все, не сомневайся. И про кокнутую бабушку-королеву, и про то, как ты выгнал меня беременную из дома, потому что полмиллиона слишком мало, чтобы заполучить тебя в мужья…
— Франческа!
— И про то, как я ползала в грязи на коленях, умоляя тебя о милости, а ты гордо отворачивался и целовался с одалиской…
— С кем?!
— С одалиской! Ты ехал мимо меня на шикарной машине с колесами из чистого золота и целовался с одалиской, а я ползала в грязи.
— Не смешно.
— Куда там! Трагично! Ты меня любишь?
50 
