Последние отзывы

  179  

Разгадан еще один сюжет, фрагменты которого сохранились рядом со «сценой оплакивания». По зороастрийским представлениям, душа умершего на четвертый день после смерти должна держать ответ за содеянное в жизни. Душа праведника вступает на Кинвадский мост шириной в девять копий, по которому она благополучно шествует в райские кущи. А грешнику приходится идти по мосту, постепенно сужающемуся до острия ножа, с которого бедняга срывается в бездну. Эта нравоучительная история и была запечатлена на стене южного храма.

Пенджикентские храмы — блестящие памятники своеобразного и неповторимого согдийского искусства. Еще более ярко черты этой самобытной художественной культуры отразились в убранстве жилищ городской знати. Эти большие двух- и трехэтажных дома, каждый из десяти-пятнадцати помещений, составляли основу городских кварталов древнего Пенджикента. С улицы в дом вела небольшая дверь, за ней открывался коридор и продолговатая прихожая. Сводчатые, высокие и довольно широкие (до 4 м) коридоры вели в жилые комнаты, в кладовые с вкопанными под пол огромными сосудами — хумами. Здесь же располагались небольшие, плохо освещенные каморки, где жили слуги и рабы.

Над плоскими крышами возвышались легкие башенки второго этажа. Наверх вела винтовая лестница. Центром дома служила гостиная — просторный и очень светлый зал. Его убранству придавалось особое значение. В центре плоского потолка между четырьмя деревянными колоннами устраивался большой световой люк, дававший свободный доступ свету и воздуху. Вдоль стен тянулись лежанки-суфы, покрытые пестрыми тканями и подушками, а прямо против входа обычно устраивалось почетное место. Деревянные колонны и балки были щедро покрыты резьбой и раскрашены. Резьба по дереву включала в себя геометрические и растительные узоры, изображения божеств, людей и животных, выполненные в виде барельефов или почти объемных статуй. Среди резных изображений можно встретить сасанидские, кушанские, ближневосточные, эллинистические и индийские мотивы.

Всю поверхность стен парадных залов занимали многоцветные росписи, редкостные по качеству исполнения, краскам и сюжетам. Остатки стенных росписей обнаружены во многих десятках домов Пенджикента, а занимаемая ими площадь насчитывала, вероятно, сотни квадратных метров. Росписи Пенджикента — самые замечательные произведения древнего среднеазиатского искусства. Создававшие их художники восприняли ряд приемов, образов и композиций из искусства Греко-Бактрии, Кушан, Индии, Ирана и других стран Востока. Но впитав все это, согдийские мастера создали своеобразные и совершенно неповторимые произведения, отличающиеся от живописи других стран и народов.

Живопись парадных залов пенджикентских домов размещалась согласно твердо установленному канону и, как правило, представляла собой сцены, иллюстрирующие какие-либо эпические повествования. При этом росписи имели и чисто декоративный характер, придавая парадным залам особо нарядный вид.

Напротив входа, над почетным местом, во всю высоту стены обычно изображалась огромная фигура центрального персонажа, восседавшего на троне в виде лежащего зверя. Этим персонажем мог быть предок хозяина жилища, божество-покровитель, какой-либо царь или герой. По обе стороны от него размещались фигуры музыкантов. Все остальные поверхности стен были покрыты тянувшимися один над другим горизонтальными поясами, состоящими из серий рисунков. Эти красочные повествования связаны между собой единым сюжетом и рассказывают в основном о боевых подвигах, победных пиршествах и торжественных приемах. Но при этом герои этих повествований в каждом зале свои собственные — по-видимому, росписи залов были связаны с историей и генеалогией семьи хозяев жилища и рассказывали о подвигах их предков.

Сегодня хорошо известен фрагмент росписи одного из пенджикентских домов, изображающий знаменитую «арфистку» — необычайно изящную женщину с нимбом вокруг головы, задумчиво перебирающую струны арфы. Художник тщательно изобразил все детали легкой нарядной одежды арфистки, богатый головной убор, серьги в ушах и браслеты на руках, прическу с двумя косичками, спускающимися вниз по обеим сторонам лица.

Красота согдийских женщин славилась в Древнем мире. Старинная китайская хроника повествует: «В начале правления Кхай Юань (в 713 г.) прислали двору кольчугу, кубок из восточного хрусталя, агатовый кувшин, яйца птицы-верблюда, юаниского карлика и тюркистанских танцовщиц». Время чудом сохранило образ этих прекрасных «тюркистанских танцовщиц», славившихся красотой, искусством музыки и танца на всем Востоке. При раскопках одного из жилых помещений были обнаружены деревянные статуи. Во время пожара дерево сгорело, но остался цельный уголь, в точности сохранивший резьбу. Пропитав уголь парафином, ученые осторожно извлекли несколько его больших кусков из земли, и перед восхищенными взорами предстали изумительные творения древнего ваятеля.

  179