Последние отзывы

  5  

Кэти испустила долгий блаженный вздох и села, стряхивая с влажных от пота плеч травинки. Потянулась за небрежно брошенным в траву сарафаном…

…и увидела злодея.

То, что это был именно злодей, сомнений никаких не вызывало. Никто, кроме злодея, не стал бы красться вокруг дома, время от времени приподнимаясь на цыпочки и пытаясь заглянуть в окна первого этажа. Правда, злодею больше подошли бы черная маска и камуфляжный комбинезон, а не шорты и шлепанцы, но тут уж ничего не попишешь, жарко, а потом – это же Италия! Тут даже мафиози напоминают оперных солистов, а деревенские мальчишки- хулиганы – ангелов с картин Рафаэля.

Итак, злодей. Шлепанцы и шорты – единственная одежда, и благодаря этому прекрасно видно, что фигура у злодея – высший класс. Широкие плечи, узкие бедра, длинные мускулистые ноги, рельефная мускулатура рук – прибавьте сюда же классические черты лица, темные коротко стриженные вьющиеся от природы волосы, римский профиль, волевой подбородок… в общем, все бы злодеи так выглядели.

Однако Кэти не расслаблялась. Злодей явно намеревался проникнуть в дом, а Кэти чувствовала свою ответственность перед Андреа и Чезаре – поэтому решила действовать без промедления. Осторожно и бесшумно перебежала к ближайшим кустам жасмина, где, кстати, валялись ее собственные мокасины, затаилась, готовясь прыгнуть на врага как дикая тигрица…

Конечно, виной всему была Италия – с этой вечной ее жизнерадостной безалаберностью, с золотым солнцем и бирюзовым небом, с постоянно улыбающимися итальянцами и красавицами итальянками… В Лондоне Кэти и в голову не пришло бы бросаться на потенциального грабителя, да еще будучи при этом весьма скудно одетой.

Здесь же она не сомневалась ни минуты – и с победным кличем вылетела из зарослей жасмина, толкнула злодея в спину, отчего он ахнул и повалился в клумбу с ноготками, а Кэти, потеряв равновесие, повалилась на него сверху.

Алессандро был потрясен до глубины души. Не каждый же день на вас напрыгивают полуголые нимфы, сбивают вас с ног, да еще укладываются сверху. То есть и такое в его жизни случалось, конечно, но обычно инициатором подобных сцен был он сам.

Он покорно лежал и улыбался, слушая, как эта златовласка что-то сердито лопочет по-английски – мозг отказывался понимать смысл произносимого. Алессандро прекрасно владел языком Шекспира, но сейчас ему было банально не до того.

Грудь, бедра, ноги, очаровательное личико, золотая буря волос – и при этом всего лишь две жалкие цветные тряпочки, прикрывающие… да нет, уже практически ничего не прикрывающие. Интересно, откуда она взялась возле дома Чезаре? Не иначе туристка. В сад к ребятам вечно забредают какие-нибудь расслабленные англичане – все потому, что Андреа не любит ухоженных клумб, и вследствие этого ее сад практически ничем не отличается от ближайшего леса.

Алессандро сделал над собой колоссальное усилие – и вернулся в мир реальности. Золотоволосая погрозила ему пальчиком:

– …И раз ты ничего не сломал и не испортил, я не буду вызывать полицию, но ты немедленно уберешься отсюда, идет?

– Идет. Ухожу.

С этими словами Алессандро аккуратно сгреб ее в охапку – и мизансцена поменялась кардинальным образом.

Теперь на земле лежала Кэти, а над ней навис злодей. Всякая нормальная и здравомыслящая девушка испугалась бы – но Кэти здравый смысл почему-то отказал, и она не испытывала ничего, кроме совершенно неуместного в ее положении восторга.

Злодей заглянул ей в глаза (у него самого глаза были черные, огненные и бездонные, а ресницы длинные, как у девушки) и проникновенно произнес:

– Ну и как ты думаешь – ежели я действительно бандит, то что я с тобой сейчас сделаю?

Кэти прекрасно знала – есть время для безрассудной храбрости, а есть время для обдуманного отступления. Она набрала воздуху в грудь (купальник при этом съехал еще дальше) и издала громкий вопль – вернее первые его аккорды. Остальное заглушил горячий и весьма чувственный поцелуй, которым ее наградил разнузданный злодей.

Какая-нибудь Лукреция сопротивлялась бы до победного конца – но Кэти не обладала такой силой духа. Через мгновение она уже с жаром, удивившим ее саму, отвечала на поцелуй, а еще через некоторое время закрыла глаза и с совершенно отчетливым мурлыканьем прижалась к своему насильнику, крепко обняв его за шею.

Надо отдать Алессандро должное: он сумел совладать с порывами грешной плоти и оторвался от губ нимфы, хотя и с явной неохотой. В ту же секунд она открыла затуманившиеся ореховые глазищи и промурлыкала фразу, содержание которой совершенно не соответствовало интонации:

  5