Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
42 
– Что-то не так?
– Нет. Все в порядке. Поедем скорее.
Дорогой он не произнес ни слова, и тревога
Кэти возрастала с каждой минутой. Слишком уж гнетущей была тишина в машине…
Все домочадцы выстроились по обеим сторонам двери – как и в день первого приезда Кэти в дом ди Каррара. Снова звучали радостные восклицания и приветствия, только теперь она почти все понимала – и шла, улыбаясь и благодаря за поздравления. Франческа ди Каррара сияла, став моложе лет на двадцать. Лучиана улыбалась не разжимая губ, что делало ее похожей на сердитую ящерицу.
Через несколько минут Кэти стояла посреди своей спальни и ошеломленно оглядывалась по сторонам. Потом прошла в детскую – и не смогла сдержать радостного восклицания.
За время ее отсутствия комнаты полностью преобразились. Светлые, начисто вымытые, с сияющими, словно бриллианты, окнами, они были обставлены новой мебелью светлого дерева; на полу лежали пушистые ковры, а в углу детской стояла колыбель…
Резная, деревянная, легкая и прочная ладья, украшенная искусно вырезанными цветами, кистями винограда и крошечными ангелочками. Удобная, застеленная белоснежным бельем, источающая тонкий аромат сандала и можжевельника – истинное произведение искусства.
Кэти зачарованно коснулась бортика – и колыбель легонько качнулась, отвечая на прикосновение. Позади раздался мягкий голос Франчески:
– Это фамильная колыбель ди Каррара. Последний раз в ней спал маленький Сандро. Правда, это было так давно… Добро пожаловать, маленькая принцесса! Пусть сны твои будут сладкими, а жизнь счастливой!
С этими словами Франческа повесила над изголовьем маленькие четки с множеством подвесок. Были здесь фигурки животных, маленькие монетки, золотые медальончики – и крупная бусина муранского стекла, изображавшая глаз, – Кэти неоднократно видела такие на прилавках сувенирных лавок, их хорошо раскупали, так как считалось, что подобные обереги охраняют от сглаза.
Алессандро благоговейно опустил мирно спящую девочку в колыбель и повернулся к жене.
– Вот вы и дома.
Кэти вертела головой по сторонам, улыбаясь от удовольствия. Мягкие игрушки, погремушки, пеленальный столик, украшенный картинками из любимой «Матушки Гусыни»… все здесь было пронизано радостью и любовью, и Кэти не сомневалась, что ее дочь будет счастлива.
Рядом с колыбелью стояла узкая, но удобная кушетка, застеленная красивым постельным бельем. Франческа негромко произнесла:
– Ты можешь спать рядом с дочкой – или отдыхать в своей спальне, как захочешь. Ну и как позволит наша принцесса… Отдыхай, дорогая. С возвращением тебя.
Кэти сама подивилась тому, с какой теплотой они со свекровью обнялись и расцеловались.
Осторожно прикрыв дверь детской, она вышла к себе в спальню. Алессандро сидел в кресле и разливал по хрустальным фужерам игристое розовое вино – Кэти всего капельку, себе до краев.
– Твое здоровье, любимая. Твое – и малышки Кларибель.
Кэти улыбнулась и чокнулась с мужем. По комнате поплыл нежный мелодичный звон.
Алессандро поставил пустой фужер на столик и с наслаждением вытянулся в кресле, закинул руки за голову и зажмурился от удовольствия.
– Теперь – к черту работу! В конце концов, есть Интернет! Мы будем вместе – ты, я и Кларибель. Жду не дождусь, когда мы с тобой сможем остаться наедине – я истосковался по тебе.
Кэти слегка покраснела.
– Боюсь, до этого еще далеко. Доктор говорил – не раньше чем через месяц.
– О, жестокая! Нет-нет, я шучу. Главное, чтобы ты была здорова и весела.
– Хорошо, что ты это понимаешь. Приму душ и полежу немного – скоро проснется Кларибель, и я…
– Ты не могла бы чуть-чуть подождать? Дело в том, что скоро придут несколько женщин из деревни, на собеседование. Мне бы не хотелось принимать решение одному.
– Не поняла, какое собеседование? И какие женщины? Ты намерен создать гарем, пока мне нельзя заниматься сексом?
В ответ на шутку Алессандро рассмеялся – но несколько вымученно.
– Мне не нужен гарем, мне нужна ты. А женщины – мама разместила объявление о найме няни и кормилицы.
Кэти нахмурилась. Опять начинается…
– Сандро, я хочу внести ясность в этот вопрос, раз и навсегда. Я не собираюсь отдавать свою дочь ни в чьи руки, пусть даже самые умелые и добрые на свете. Няня нам не нужна, а тем более – кормилица, я сама собираюсь кормить и растить нашу дочь. Ты меня понял?
Алессандро тоже помрачнел, выпрямился в кресле.
42 
