Последние отзывы

  46  

Ты, чья голова должна быть увенчана

Серебряным лавровым венком.

Ведь ты же мужчина,

Разве ваш пол не лучший,

Не у вас ли костюмы и галстуки

И большие ступни и волосатая грудь?

Но ты открыл клетку

И выпустил мое сердце.

Думал, я усвою урок

И быстро вернусь в твой плен.

Но я обрела свободу

И скрылась с твоих глаз.

Пусть я никого не найду,

Все лучше, чем с тобой.

О, как трагична наша любовь!

Я боролась со страстью,

Но ты отпустил меня,

И я поняла, что одиночество лучше.

Господи, как бы я хотела, чтобы так оно и было на самом деле!

Майкл, мой дорогой возлюбленный навек.

10 сентября, пятница, 3.00, мансарда

Дорогой Майкл!

Я только хотела сказать...

Дорогой Майкл,

Ну зачем тебе надо было...

Дорогой Майкл, ПОЧЕМУ?????

10 сентября, пятница, 4.00, мансарда

Майкл! Моя надежда! Моя любовь! Моя жизнь!

10 сентября, пятница, в лимузине по дороге в школу

Даже не верится, что мама заставила меня идти в школу сегодня. Я ей говорила, что мое сердце разбито. Я ей говорила, что всю ночь НЕ МОГЛА СОМКНУТЬ ГЛАЗ. Я ей говорила, что все время плачу и не могу остановиться. Я не переставала плакать практически с ночи. Я даже не знала, что у человека вообще может быть столько слез.

Все без толку, я все равно что со стеной раз­говаривала. Мама мне:

— Миа, это ты бросила Майкла, а не он тебя. Даже не мечтай, что будешь весь день валяться в постели.

Странно, но можно подумать, что мама на стороне Майкла.

Но ведь этого не может быть? Ведь она МОЯ мама, а не ЕГО,

И все-таки... Она даже заставила меня по­звонить Лилли и сказать ей, чтобы та сегодня добиралась до школы каким-нибудь другим спо­собом. Как я ни умоляла, чтобы мама сделала это за меня, она отказалась, Я боялась, что Майкл увидит на определителе мой номер те­лефона и возьмет трубку вместо Лилли.

Я, конечно, чувствовала себя паршиво из-за того, что не подвезу Лилли до школы, но сегод­ня утром я НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не могла пред­стать перед Майклом. А я точно знала, что он будет ждать меня возле их дома, потому что ут­ром я получила от него вот такой е-мейл:

Скиннербкс: Не понимаю, что я такого сде­лал. Если я с кем-то спал еще до того» как уз­нал, что я тебе нравлюсь, разве это преступ­ление? Просто не понимаю.

Кажется, я понимаю, почему ты так рас­строилась из-за Японии» но сколько раз тебе повторять, чтобы до тебя наконец дошло, — я делаю это ради НАС. Я догадываюсь, отку­да ветер дует, — позавчера за ланчем Борис что-то говорил Лилли насчет кларнетисток, но все равно я этого не понимаю. Но если ты хочешь встречаться с другими, пока меня не будет, думаю, я смогу с этим смириться. Мо­жет, это даже хорошо.

Послушай, давай поговорим, ладно? Утром перед школой я буду ждать тебя вместе с Лил­ли. Может, по дороге перехватим где-нибудь кофе?

Мне ПРИШЛОСЬ позвонить Лилли (на мо­бильный, чтобы не нарваться на Майкла). Я ей этак небрежно сказала:

— Лилли? Я сегодня не смогу за тобой зае­хать.

— ПД? — голос Лилли звучал насторожен­но, — Это ты?

— Д-да, — сказала я.

— Постой, ты что, ПЛАЧЕШЬ?

— Да, — сказала я, потому что на самом деле плакала.

— ЧТО происходит? — Лилли желала знать, — Что ты сказала моему брату? Никог­да его таким не видела. Ты что, правда его бро­сила? Он сказал, что бросила.

— Он... он...

Без толку. Я не могла говорить и опять раз­ревелась.

— Господи, Миа. — Казалось, она в кои-то веки на самом деле за меня переживала. — У тебя голос даже еще хуже, чем у него. ЧТО ВООБЩЕ ПРОСХОДИТ?

— Я... я сейчас не могу говорить, — сказала я. Потому что я так ревела, что в самом прямом смысле была не в состоянии говорить.

— Ладно, — сказала Лилли. — Я не знаю, в чем у вас там дело, но ты разбиваешь Майклу сердце, Я бы пришла и всыпала тебе как сле­дует, но я этого не сделаю только потому, что, судя по всему, твое состояние не намного луч­ше, чем его. Но честное слово, ты просто обя­зана с ним поговорить. Просто поговори с ним.

Не знаю, что у вас за проблема, но уверена, вы сможете ее решить, если просто ПОГОВОРИ­ТЕ. Ладно?

Но я не ответила. Я слишком сильно пла­кала.

Но если бы я могла ответить, то сказала бы вот что: «Слишком поздно, Лилли. Мне больше нечего ему сказать».

  46