64 
Рефлекс заставил Киннкэйда рвануться с места, но ему удалось передвинуться только на часть нужного расстояния.
— Было такое ощущение, будто тебя вспарывают тупым ножом, — это когда он ударил меня копытом, — вспоминал Киннкэйд вслух. — В тот раз у меня были сломаны два ребра.
— В тот раз? — Эл вытащил из кармана жестянку «Ред Мэн» и с еще большим любопытством воззрился на Киннкэйда. — Похоже, ты много раз участвовал в родео. Остальные шрамы ты тоже там заработал?
Киннкэйду пришлось признаться.
— Да, по большей части. Правда, после того случая я старался объезжать мустангов, а быков предоставил тем, у кого больше храбрости, чем мозгов.
Эл запихнул себе в рот жевательного табаку и поинтересовался:
— Ты всегда участвовал в большом родео в Рино? Задав этот вопрос, Эл посмотрел на него как-то слишком внимательно.
— Да, несколько раз участвовал в нем.
— Что и говорить, это незабываемое зрелище. Ведь я и сам там бывал пару раз, — задумчиво сказал Эл. — Я видел тогда одного малого, который выиграл в заезде на мустанге без седла. Он, как и ты, из Техаса. Припоминаю, его звали К. Ч…. К. Ч. Харрис. Он был высоким поджарым темно-русым парнем.
— Пожалуй, я его не знаю. — Киннкэйд выдержал взгляд Эла, прекрасно понимая, что тот его узнал. — А ты хорошо его помнишь?
Эл размышлял целую минуту.
— Нет. Не могу этого сказать. Киннкэйд слегка расслабился.
— Спасибо.
Немного передохнув, Киннкэйд направился к приставной лестнице.
— Посмотрим, сможем ли мы заставить эту штуку работать.
— Смотри, куда ступаешь, — посоветовал Эл, когда Киннкэйд начал подниматься на башню мельницы. — Возможно, кое-где дерево прогнило.
— Меня удивляет, что эти древние перекладины не заменили гальванизированным металлом, — сказал Киннкэйд, продолжая подниматься.
— Вероятно, причина того, что большинство владельцев ранчо не позволяют себе никаких новшеств, заключается в нехватке денег, — отозвался Эл снизу. — В семидесятые рынок скота пришел в упадок, и с тех пор никто не делает много денег на говядине.
В пятидесяти футах от земли Киннкэйд перескочил на деревянную платформу, опоясывавшую башню мельницы и расположенную под восьмифутовыми стальными крыльями-лопастями.
Страховочные канаты стонали от напряжения, с трудом удерживая неподвижные лопасти под напором горячего воздуха. Киннкэйд постепенно высвободил одну за другой. Ветер подхватил их, и они начали вращаться, медленно набирая скорость.
Через минуту Эл подал голос снизу:
— Пока она работает славно.
— Вода уже начала поступать в резервуар?
— Только тонкой струйкой.
— А ты знаешь, дружище, обалденный вид открывается отсюда. — Киннкэйд с наслаждением оглядел огромные просторы.
Но его внимание тотчас же привлек приближающийся к ранчо всадник.
— Теперь вода течет из трубы хорошо, — обрадовано объявил Эл. — Похоже, нам удалось ее починить.
— Предупреждаю: с запада приближается всадник, — забеспокоился Киннкэйд.
Но Эл успокоил его:
— Скорее всего это босс.
— Да? Ну, в таком случае мне пора спускаться вниз. — И он шагнул на приставную лестницу.
Подъехав к мельнице. Иден увидела Киннкэйда, стоявшего по пояс обнаженным на жарком солнце. Испарина, блестевшая на его коже, придавала загорелому торсу вид хорошо отполированной бронзы. Тело Киннкэйда было жилистым и поджарым. Этот человек притягивал, пугал и завораживал ее.
— Как работает мельница? — спросила она, спрыгивая с седла и украдкой поглядывая на Киннкэйда.
— Да словно новенькая, — ответил Эл.
Иден повела жеребца к резервуару, медленно наполнявшемуся водой. Оба мужчины последовали за ней.
— На обратном пути на ранчо, — попросила она, — займитесь частью забора, пограничного с Циннобарами. Кое-где проволока осела и свалилась. Я попыталась укрепить ее, но не уверена, что она будет держаться.
— Ладно. — Отирая платком раскрасневшееся от жары лицо, Эл кивнул.
— И еще, пока вы здесь, — добавила она, — приглядите за скотом, отбившимся от стада. — Она села в седло, ей пора было возвращаться на ранчо. — Я загнала с полдюжины однолеток за ограду, но кое-кто мог выбраться наружу.
— Мы будем бдительны, — торжественно пообещал Эл.
Киннкэйд тоже изо всех сил старался не смотреть на Иден, особенно на ее высокую грудь. Как ни устал он и как ни страдал от жары, желание было сильнее всего. Интересно, а чувствует ли она по отношению к нему то же самое? Он взглянул на ее лицо и заметил под напускным спокойствием проблеск того оживления, которое испытывают женщины в присутствии нравящихся им мужчин.
64 
