В конце концов, вернувшись в комнату, Михаил Николаевич обнял рыдающую жену, крепко сжал плечо сына, и тяжело выдохнул, признав, что согласился на предложение старого друга. Как бы он не понимал, что должен наказать дочь за попытку убийства — Самойленко не мог посадить своего ребенка. И Руслан принял такую позицию.
Люди Писаренко забрали Машу почти сразу. Николай Алексеевич лично поехал с ними в больницу, в которой мог устроить подобное «заключение». Этот стационар располагался в одном из поселков области, не так уж далеко от зоны. Но все-таки оказался для семьи предпочтительней.
Следующие несколько дней, которые они со Светой провели в квартире ее родителей, так же напоминали Руслану атмосферой тоску и горе за покойником.
Полковник и Света написали заявления на отпуск по семейным обстоятельствам и целыми сутками сидели дома. Все ходили на носочках и боялись сказать друг другу лишнее слово.
Он не знал, как вывести любимую из какого-то странного оцепенения, в которое та впала. Света все время заходила в комнату Маши, перебирала ее вещи, те, которые они не отправили в стационар, и тихо спрашивал, как такое могло случиться? Когда из младшей сестренки, которую Света укачивала и которой дула на сбитые коленки, та превратилась в человека, полного злобы и ненависти ко всей семье?
Что Руслан мог ей ответить?
Только обнимал крепче, да почти силой отвозил на перевязки, искренне благодаря про себя Бога, что рана не загнаивалась, поддаваясь такому местному лечению.
Точку в этом опустошенном отрешении семьи поставила Оксана Владимировна.
Спустя четыре дня она вышла из своей комнаты, в которой проводила большую часть времени, и с уверенным выражением на лице остановилась посреди залы, где сидели все домочадцы.
— Хватит, — уверенно произнесла мать Светланы, посмотрев на каждого. — Мы должны жить дальше. Это был выбор Маши, идти по такому пути. И пусть наша вина — останется с нами, никто, кроме нее самой не ответственен за подобные поступки! — веско проговорила Оксана Владимировна, обняв мужа. И погладила по щеке Свету, сидящую в кресле. — Едь-ка ты домой с Русланом, — ласково посоветовала она дочери. — Тебе надо о себе думать, и о ребенке. Вам обоим нужны положительные эмоции и покой. И не виновата ты ни в чем, Света. Ни на йоту не должна обвинять себя перед сестрой. Руслан, — Оксана Владимировна перевела глаза на него. И он отчетливо увидел, чего стоили этой женщине подобная легкость и тон. — Забирай ее, позаботься о том, чтобы Света успокоилась. И давайте уже, женитесь, скорее, что ли, — с кривоватой усмешкой подмигнула ему мать Светланы. — А то мой внук или внучка родится скорее, чем вы доберетесь до ЗАГСа.
Он послушно кивнул, в душе восхитившись силой воли и духа этой женщины. И честно увез Свету, несмотря на то, что она поначалу артачилась.
Тут уже вмешался и Михаил Николаевич. Казалось, что после слов жены он как-то встряхнулся, нашел для себя новую точку опоры, чтобы твердо стоять в жизни. Совместными усилиями они уговорили Свету уехать.
Но и дома, постоянно тягая любимую то на прогулки в парк, то к друзьям в «Колизей», то беря ее с собой на тренировки в секцию, приглашая в гости Валика и Лину с дочерью — Рус не раз и не два замечал, как иногда уходила в себя Света, словно отрешаясь от всего окружающего. Он не давил, по себе зная, что время от всего лечит, и просто обнимал ее, любил так, чтобы она знала, каждой клеточкой своего тела ощущала, насколько бесценна и важна для него.
Свадьбу решили отпраздновать через месяц.
И пусть ни они сами, ни родители Светы не хотели большого торжества, да и друзья с родными, которым сообщили про нежданную «душевную болезнь» Маши особо не настаивали — даже самых близких набралось пять десятков человек.
Казалось бы — и маловато по меркам элиты их города. Но как выяснилось — достаточно, чтобы Руслан сумел пару раз запутаться в именах и лицах новоиспеченных родственников.
Праздновали торжество в «Колизее», почти до пяти утра, благо друзья сделали «жениху» стопроцентную скидку за аренду помещения, долго издеваясь над ним за то, что Руслан вообще собирался за что-то платить. И пусть невеста, а с ней и жених, из солидарности, пили только сок — весело было всем. А когда ведущий праздника, по немного устаревшей, но принятой на «ура» старшим поколением традиции — заставил всех разделиться и передавать из рук в руки двух кукол, выясняя, кем же окажется первый ребенок новобрачных — Руслан испытал странное удовлетворение. Пусть и не признался никому, кроме Светы, но ему пришлась по душе мысль, что в ближайшем будущем у них родится дочь.