Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
168 
Ченс грохнул бокал о столик с такой силой, что сломал хрустальную ножку, шампанское расплескалось на серовато-бежевый ковер, бокал упал на пол и разбился вдребезги. Но Ченс, направлявшийся к двери, казалось, этого не заметил.
– Ченс, куда ты? – окликнула его пораженная и сбитая с толку Лючанна.
Остановившись у двери, он обернулся. Его взгляд был обжигающе холоден.
– В библиотеку. – Затем обратился к Эндрюсу: – Отвечай на телефонные звонки. Я не хочу, чтобы меня беспокоили.
Лючанна вздрогнула, когда он с силой захлопнул за собой дверь. Она медленно перевела взгляд на персиковое шампанское в своем бокале.
– Он велел тебе купить его, когда привез ее сюда, верно, Эндрюс? – тихо и с упреком проговорила она.
После короткой паузы домоправитель ответил:
– Да, мэм, кажется, это было тогда.
Она подошла к ведерку для шампанского и, вылив содержимое бокала на лед, посмотрела на Эндрюса.
– Что ты стоишь? Ты же слышал мистера Стюарда. Выкинь его. Сейчас же!
Повернувшись к нему спиной, она, все еще держа пустой бокал, крепко прижала руки к груди.
Послышалось легкое движение, затем почти бесшумно щелкнула дверь. Оставшись одна, Лючанна взглянула на бокал. В припадке гнева она швырнула его об стену и зажала уши, чтобы не слышать звон дорогого хрусталя, разлетевшегося на мелкие кусочки.
42
Когда Мальком вышел из своего самолета, Флейм встречала его у трапа. Она быстро приподняла зонтик, чтобы укрыть их обоих от ливня, и чмокнула его в знак приветствия – он продлил этот поцелуй, вкладывая него гораздо больший смысл.
– Вижу, ты цел и невредим. – Она улыбнулась. – А я за тебя боялась.
– Я тоже, – ответил Мальком.
– Сильно качало? – спросила она, глядя на него с прежней тревогой.
– Нам удалось обогнуть самые черные тучи.
– Слава Богу. Моя машина на стоянке. Мы вернемся за твоим багажом.
– Вернемся? Откуда?
– Мы должны были встретиться с Беном Кэноном и Гэмом Флетчером десять минут назад, – сказала она, торопливо ведя его по лужам на асфальте к стоянке напротив крыла для частных рейсов. – Гэм Флетчер – агентство по продаже недвижимости, который пытался приобрести для нас землю Краудеров – правда, безуспешно. Он настаивает на разговоре с нами. Я собралась было встретиться с ним сама, но подумала, что будет лучше, если ты узнаешь все из первых уст, а не от меня.
– Где мы с ними встречаемся?
– В гостинице при аэропорте.
Усаживаясь на заднее сиденье машины, Мальком ощутил укол раздражения.
– Оказывается, я проделал огромный путь лишь для того, чтобы, едва сойдя с самолета, попасть на очередное заседание. Честно говоря, я ожидал другого, Флейм. А как насчет замечательного старого бренди и уютного вечера перед камином, о котором ты говорила по телефону, чем и сумела выманить меня сюда?
– Извини, дорогой, обещаю, что мы устроим это в какой-нибудь другой вечер, – и она тут же начала рассказывать о положении дел с Краудерами.
Мальком лишь притворялся, что слушает. Он вспомнил, как она чмокнула его – на ходу, – когда он сошел с самолета. С легкой иронией он подумал, что в свое время представлял себе роман с Флейм как страсть, в которой можно будет укрыться от повседневных стрессов. А вместо этого их взаимоотношения стали дополнительным источником таковых. Он занимался делами по шестнадцать часов в день. И проделал весь этот путь, чтобы продолжить их? Он усмехнулся про себя тому, что ради этого отказался от редкого отдыха у себя на яхте.
Улыбка исчезла с его лица, когда он вспомнил реакцию Дьедр на его сообщение о том, что на Дне открытия его не будет. Он предупредил ее об этом всего за два дня. Он и сам не знал почему. Может быть, чтобы подчеркнуть срочность поездки. Но она не поверила ни одному его слову.
– В эту пятницу? Значит, тебя не будет на Дне открытия, – сказала она, не в состоянии скрыть разочарования.
– Мне жаль, но ничего не поделаешь.
– Куда ты едешь?
После секундного раздумья он ответил:
– В Талсу.
В это мгновение она отчетливо поняла, к кому и зачем он мчится, хотя и не произнесла ни слова. Обо всем сказало отразившееся в ее глазах страдание. Она отвернулась от него, чуть приподняв плечи, словно это помогало унять боль.
– Если ты должен ехать, поезжай. – Она пыталась говорить непринужденно. – Будет ведь и следующий год. – И тихонько добавила: – Правда?
– Конечно, – грубовато отозвался он, скрывая за этой грубоватостью угрызения совести.
168 
