Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
31 
С этими словами, в которых ей так явно не удалось скрыть давнюю обиду, Лена бросила диск на диван, возле Алексея.
А сама, отвернулась, прижимая дрожащие руки к горящим щекам. Он что, считает, что имеет право просто придти и лезть ей в душу, давая непонятную надежду, ломая то, что ей так сложно досталось, и это при том, что и не позвонил ни разу за эти годы?!
Судя по упрямому выражению, появившемуся в синих глазах, именно так Леша и считал.
Что же ей делать? Как справиться с этим?!
- Прости, - его голос, тихо прозвучавший за ее спиной, казался виноватым. Лена неуверенно повернулась через плечо, глядя на Лешу. - Ты права, я не имею права тебя ни о чем спрашивать…, - он чертыхнулся сквозь зубы и крепко сжал губы.
Взял диск, который она отбросила, вставил в дисковод компьютера, а потом, словно не выдержав, хрипло добавил, - но это, не значит, котенок, что меня не волнует твое здоровье. И мне не надо для этого твое разрешение.
Он вскинул голову, глядя ей прямо в глаза, и так крепко сжал челюсти, что желваки заиграли на его щеках.
А Лена…, она и сама не замечала, что отступает, прочь, назад, подальше от того, что так больно резало душу. И невольно, качала головой, словно в отрицании.
Но, осознав, что делает, она замерла, закрывая глаза и сжимая пальцы.
Постаралась спокойно вдохнуть-выдохнуть, а потом, словно не услышала, что Алексей только что сказал, непринужденно улыбнулась и спросила:
- Ты кофе будешь?
Алексей скривил губы в странном подобии усмешки, наблюдая за тем, что она делает.
Но воздержался от комментариев. Кивнул.
- Конечно.
- Хорошо, - Лена решила провести все это время, как можно дальше, и планировала использовать любой повод, чтобы сбежать из залы. Потому, сейчас она просто займется приготовлением кофе.
Кивнув на его согласие, она быстро вышла из залы. Но все равно, услышала, как он тихо прошептал: "не убежишь, котенок, не сегодня".
Лена вздрогнула. Но не обернулась. Не подала виду, что расслышала, что бы это, черт побери, не значило…
Алексей вздохнул, наблюдая, как Лена, не оборачиваясь, уходит из комнаты.
Что тут скажешь?
Он, в самом деле, утратил право что-то спрашивать, после того, как поверил брату, после того, как позволил ей в прошлый раз уйти, вот точно так же. Не останавливая.
Хотя, нет, он пытался ее догнать тогда, только спохватился поздно, звал, но Лена не обернулась даже, а когда Алексей выбежал на улицу - ее уже нигде не было. Он тогда полрайона оббегал, но не смог найти. И трубку она не брала…
Тихо выругавшись, Леша прижал пальцами глаза. Хотелось курить. Но он отогнал это желание.
Вот сейчас запустит установку и пойдет к ней на кухню, наконец-то все расскажет.
Спросит, только не так, как тогда, когда почти обвинил в измене, а осторожно.
Попросит объяснить…
Только, захочет ли она, после всех этих лет, рассказать?
Он до боли сжал переносицу, прогоняя воспоминания, не желая помнить, как Витька пришел к нему несколько лет назад, заглядывая в комнаты, непонятно хмыкая, а потом, с насмешливой, издевающейся улыбкой, спросил, куда Лена пошла?
Если бы Леша знал, чем это все закончится - выгнал бы его, и запретил бы вообще, к дому приближаться. Но тогда, он был слепым идиотом, и не видел очевидного. Не замечал, что нужен Витьке только как источник денег. А потому, верил в искренность заботы и беспокойства. А Лены не было…, некому было ему в тот момент глаза открыть.
А потом, та фотографиия на мобильном брата, где Лена с каким-то мужчиной обнималась…
Господи! Ему показалось, что на него небо упало, или бетонная плита, когда он на то фото смотрел.
И она была такая счастливая…
Он ее уже несколько недель такой счастливой не видел, как на этом фото. Лена все время грустная была, но на его вопросы только отмахивалась, не объясняла, почему печальная, нервная.
Уходила куда-то все время, говорила, что ей дела перед отъездом в Чехию решить надо, что у друзей проблемы, что с квартирой не ладно…
Все время уходила…
Неужели к нему? К вот "этому"?
Алексею и сейчас больно вспоминать было о том, что он ощутил тогда.
Предательство, в самом деле, имеет горький привкус. Такой, что терпеть невозможно. И смыть его - ничем нельзя.
А Витька смеялся, словно не видел, как брату неприятны его слова. Говорил, что Лена его на врача какого-то променяла, и что не пойди он проведывать друга, который с переломом в больницу попал, так бы и не узнали ничего, так бы и водила она Лешу за нос, выманивая деньги.
31 
