3

Вот это да! — думаю я, с прищуром глядя на Барлоу и пытаясь представить себе, как бы мы смотрелись рука об руку, в вечерних нарядах среди толпы празднично одетых и жадных до сплетен лондонцев. Поверит ли его мать в то, что мы влюбленная пара, согласись я сыграть эту роль? Не почувствует ли она своим чутким беспокойным сердцем фальши? Не раскусит ли, что никакая я Нейлу не невеста, едва мы предстанем перед ней? У нас ведь ничего общего, мы не знаем ни привычек друг друга, ни наклонностей.

Барлоу напряженно ждет ответа. Я молчу и молчу. Он вскидывает руки.

— Разумеется, я достойно заплачу. Не мне объяснять, как дорого потраченное неизвестно на что время, тем более душевные силы и все прочее.

— На дорогу, номер в гостинице и текущие расходы, надеюсь, будет выделена отдельная сумма? — медленно спрашиваю я, еще не вполне понимая, во что мне предлагают ввязаться. — Если я, конечно, скажу «да».

Барлоу встает и быстро кивает.

— Разумеется.

— Номера у нас с тобой будут отдельные, — строго произношу я.

— Конечно, — говорит он, всем своим видом выражая: прочие варианты исключены, что меня, черт знает почему, снова немного задевает. — За вечернее платье, туфли, сумку — словом, за все, что потребуется, тоже заплачу я, — добавляет он.

Глубоко задумываюсь. Если честно, с одной стороны, эта затея приходится мне очень по сердцу. Во-первых, меня не вполне устраивает мой теперешний заработок и дополнительные деньги придутся очень кстати; во-вторых, смена обстановки обещает благотворно подействовать на мою кровоточащую душу; в-третьих, будет, наверное, очень полезно, чтобы скорее забыть прежние отношения, хотя бы в шутку познать новые. И наконец в-четвертых, на заработанные деньги можно будет задержаться в Лондоне хотя бы на недельку и посвятить это время исключительно самой себе. Только вот Дженнингс вряд ли меня отпустит. Он редкая вредина, хоть и действует вечно исподтишка, а в отпуске я была всего полгода назад. Можно ли что-нибудь придумать? Мне на ум приходит идея, и я решаю поразмыслить над ней немного погодя, потому что в сознании жужжит рой других мыслей.

Платье, сумка, туфли… Если я соглашусь, придется побегать по магазинам. Не опасно ли это — впутываться в подобную историю? Что, если этот Барлоу замешан в некой преступной деятельности? Пугаюсь, всматриваюсь в его профиль. Он остановился вполоборота у окна, видимо решив не мешать мне.

Впрочем, если нигде с ним не уединяться, бояться как будто нечего. Главное, не давать ему в руки своих документов и непременно заключить договор. Барлоу, будто прочитав мои мысли, проходит к столу и берет с него несколько чистых листов бумаги.

— Контракт можем составить прямо сейчас, а завтра заверим его у нотариуса.

Усмехаюсь.

— А не покажется ли ему предмет договора странным?

Барлоу пожимает плечами, достает из кармана ручку, придвигает стол туда, где сижу я, и садится за него по другую сторону.

— Может, и покажется. Но он и бровью не поведет. Им доводится сталкиваться с вещами и посмешнее.

Киваю, продолжая раздумывать. Что-то в этом не то, есть какое-то несоответствие, выпирающее наружу клином, но в чем оно, я почему-то никак не могу определить. Это явно от переизбытка впечатлений.

— Значит, ты родом из Англии? — спрашиваю я, чтобы выиграть время.

Барлоу качает головой.

— Я родился, вырос, окончил колледж и какое-то время работал в Чикаго. У меня и все родственники оттуда.

Нахмуриваюсь.

— Почему же бабушка устраивает торжество в Лондоне?

Барлоу смеется.

— Наша бабушка чудо из чудес. На старости лет заявила, что мечтает вернуться на родину предков, подыскала себе через брачное Интернет-агентство подходящего старичка англичанина, недолго думая вышла замуж и переселилась в Лондон.

  12