Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
44 
– Что это значит? – выпалила Дженна.
Она плохо переносила похмелье. Обычно ее утро после вечеринок сопровождалось вялостью и головной болью, тошнило. Сейчас Дженна не ощущала ни одного из этих признаков. Но…
Но она предпочла бы плохое самочувствие сумятице, творившейся в голове. Голова была ясной, осознание свершившегося – кошмарным.
– Что это было?!
– Если я не ошибаюсь, это была ночь безумия.
Дженна рывком подтянула простыню к груди, осознав, что лежит перед Клайвом обнаженная.
– Оставь, – улыбнулся он, – вид невероятный.
– А если… кто-нибудь войдет?!
– Кто сюда может войти?
– Кто угодно, – пробормотала Дженна, уже понимая всю несостоятельность своего довода. – А домработница, разве она не убирается в спальне?
– Только когда я попрошу. И она давно должна была уйти… Уже второй час дня.
– Как это получилось? – простонала Дженна.
Клайв пожал плечами:
– Вчера, когда ты заснула, я пришел в себя и подумал, что на диване тебе будет неудобно спать. Вот и перенес тебя сюда… Твои вещи лежат в шкафу.
Дженна глухо застонала. Почему Клайв так спокоен? Неужели до него не доходит, что они натворили?
– У тебя что-то болит? – встревожился он.
– Совесть.
– А! Ну, милая, это совсем не страшно. Я ведь говорил тебе вчера, что ты слишком обеспокоена происходящим вокруг:
Дженна попыталась припомнить, о чем еще они говорили.
– Как ты мог позволить этому случиться?!
– Чему именно? Остаться тебе здесь на ночь?
– Нет! Не прикидывайся, будто не понимаешь. Мы ведь переспали?
Клайв поморщился; впрочем, он не замедлил ответить:
– Прямой вопрос – прямой ответ. Да. Впрочем, я бы так не выражался. Я бы скорее сказал, что это было лучшее занятие сексом в моей жизни.
– И что теперь будет?!
– Все, что хочешь…
– В каком это смысле? – Дженна отняла ладони от лица и настороженно взглянула на Клайва.
– Хочешь – мы позавтракаем. Я могу сходить за горячими круассанами; неподалеку отсюда есть отличная пиццерия, и они мгновенно доставляют свежую пиццу. Хочешь – оденемся и куда-нибудь выберемся. Хотя я не отказался бы от того, чтобы повторить…
– Что повторить?
Вместо ответа рука Клайва оказалась на груди Дженны. Скользнув по бледному полушарию, пальцы спустились ниже, к животу. Когда рука Клайва оказалась у Дженны между ног, она застонала, закрыв глаза, но почти сразу огромным усилием воли пришла в себя:
– Прекрати! Что ты себе позволяешь?
– То, о чем ты просила ночью.
– Я? Просила?
– Умоляла.
– Ты считаешь меня какой-то распущенной девкой для постели? – вспыхнула Дженна.
Клайв приподнялся на локте, с встревоженным видом заглянул ей в глаза.
– Почему? С чего ты взяла? Кто тебе сказал, что страсть в постели исключает серьезное отношение мужчины к женщине?
– Я не помню.
– Ужасно. Тебе нужно немедленно выкинуть это из головы.
– Почему?
– Потому что я не желаю каждое утро выслушивать подобную ересь в собственной кровати…
Она не поверила своим ушам. Она медленно спросила:
– Почему… с чего ты взял, будто каждое утро я буду находиться в твоей постели?
– Потому, что я не хочу, чтобы ты уходила.
– Почему?
Лицо Клайва стало замкнутым, непроницаемым.
– Ума не приложу, почему я не сделал этого раньше…
– Не сделал чего?
– Я столько раз хотел пригласить тебя куда-нибудь, когда мы сталкивались в колледже… Столько раз смотрел на тебя, не желая отпускать… Не знал, какой еще придумать предлог, чтобы пообщаться с тобой подольше… Мешал сам себе на совещаниях, отвлекаясь на тебя.
– Так вот почему ты так придирался ко мне!
– Придирался? Не думал, что я был настолько невыносим.
– Я ломала голову: что я делаю не так? Неужели недостаточно стараюсь? А ты всего-навсего искал предлог для общения?
– Дженна, страхи могут преследовать не только тебя.
– Тебе-то чего было бояться? – рассмеялась она.
– Например, того, что ты сочтешь меня слишком занудным для волнующих свиданий.
– И что с того?
– Не смогу же я тебя за это уволить. А вот видеть тебя каждый день – это и была бы настоящая мука.
– А я думала, ты боишься осуждения…
– Общественное мнение всегда было последнее, что волнует меня в жизни, – рассеянно произнес Клайв.
– Почему же ты решился на такой крутой поворот?
– Я не решался. Ты сама была свидетелем тому, что все свершилось будто само собой. Вчера ты выглядела такой маленькой и потерянной… Клянусь, я не задумывал ничего предосудительного! Просто я не хотел оставлять тебя одну. Я даже думал отвезти тебя домой, чувствуя, что моего самообладания хватит ненадолго. Гости совсем вылетели у меня из головы. А потом… Ты удивила меня. Я мог предполагать такую страсть в себе, но в тебе?…
44 
