35 
– Насколько я помню, Хуро Наолэ в своем «Небе» писал про то, что Контроля вообще не существует как такового, – заметил Морис. – И очень изящно это доказывал. А писал и доказывал он это ни много ни мало тогда, когда над планетой находилось пять кораблей Сэфес… километров по триста в длину каждый. И поверили – ему. А не тому, что видели глаза.
– Вот даже как, – тихо сказала Даша. – Да, этот мир следует пожалеть.
– Почему? – удивился Таенн.
– Потому что он сам себя… – Аарн замялась. – Он же сам себя искалечил. Лишил крыльев, лишил веры, лишил надежды! Оставили себе только обиду, и ничего больше.
Таенн, а следом за ним и Морис засмеялись. Даша удивленно посмотрела на них.
– Дашенька, прости, но у них даже самоназвание… Аргаун – это самоназвание в общем толковании переводится как «надежда». Не совсем точно, но отражает общую суть этого названия, – пояснил Бард. – Наоборот, Даш, все у них есть. И крылья, и вера, и надежда. Если вся эта заваруха кончится благополучно, прогуляйся потом сюда в хорошей компании – сама все увидишь. К Аарн мир лоялен. Да ко всем он лоялен, кроме Контроля…
– Ты сказал, что они поголовно атеисты, – заметила целительница.
– Ха. Отрицание – это ведь тоже и вера, и религия, причем зачастую более крепкая и сильная, чем религии традиционные. Они ведь признают такие очевидные вещи, как свобода выбора, сила духа и еще масса всяческих полезных и нужных вещей, – Таенн вздохнул. – Слушай, а ведь ты можешь… просто посмотри, как выглядит эгрегор. Посмотри, ты сумеешь. И только после этого делай выводы.
– Хорошо, – согласилась Даша, впрочем, без особой уверенности. – Только сначала я посмотрю на Скрипача с Итом, да и на Леона нужно взглянуть. Эгрегор подождет.
– Согласен, – сказал Таенн. – Ну что, Морис? Пойдем ко мне?
– Зачем? – с подозрением спросил Сэфес.
– Затем, чтобы по очереди поспать, ну и перекусить тоже можно, – предложил Бард.
– Ладно. Даша, если что, мы у него. – Морис встал, Таенн тоже. – Пить не будем, не волнуйся.
– Волноваться на этот счет следует не мне, а вам, – заметила целительница. – Кроме того, врать нехорошо.
– Это про что же? – удивился Бард.
– Про то, что не будете пить. Будете.
– Искин, это все ты, железяка? – раздраженно вопросил Таенн в пространство. – Уже доложил, да?
– Ничего я не докладывал, она сама догадалась, – проворчал искин. – Чуть что, так сразу я! Если ты вообще заметил, я как раз веду себя тише воды и ниже травы. А вот ты…
– А я что?
– А ты все время говоришь мне какие-нибудь пакости!!!
– Так, все, – приказала Даша, тоже поднимаясь. – Открой мне проход к катеру, пожалуйста. Леон еще там?
– Да.
* * *
Леон действительно нашелся там, где сказал искин. Когда Даша вошла в катер, он спешно натягивал на себя рубашку. Рядом Даша увидела зону роста контроллеров, еще не успевшую закрыться. Леон выглядел удивленным и, кажется, слегка напуганным.
– Ты зря оделся, – сказала целительница. – Сними рубашку, пожалуйста.
– Зачем? – с подозрением спросил Сэфес.
– Снимай, снимай, мне надо кое-что посмотреть. Леон, не надо вести себя как маленький мальчик, – попросила Даша. – Знаешь, чаще всего так именно дети делают. Если что-то не в порядке, то надо сделать вид, что все в порядке, авось само рассосется. Скажи, что именно тебя беспокоит?
Леон явно смутился. Снова снял рубашку и повернулся спиной. Даша подошла поближе, вгляделась.
– Интересно, – задумчиво сказала она. – И давно у тебя на плечах ожоги?
– В том-то и дело, что нет, – вздохнул Леон. – Вчера почувствовал, что плечи начали зудеть. И даже не почешешь толком… чертова Санкт-Рена с их этикетом! А сегодня вообще невмоготу стало. Даш, что там такое, а?.. – жалобно спросил он.
– Солнечный ожог. Похоже, что ты сгорел, потому что слишком долго пробыл на солнце, да еще и на ветру. Поскольку ты болен альбинизмом, твоя кожа пострадала больше, чем у обычного человека, но не особенно сильно. Ничего страшного. Мне странно другое… Леон, когда именно ты загорал и где ты был в последний раз на солнце без рубашки?
Сэфес повернулся к ней, нахмурился. Опустил глаза, что-то подсчитывая.
– Не может быть, – пробормотал он. – Ерунда какая-то…
– Так где и когда?
– Мы были… мы действительно проторчали целый день на море, когда застряли в мире Марии. Но… это же было… почти две недели назад… или даже больше…
– Сядь, – приказала целительница. Сэфес повиновался. – А теперь послушай меня внимательно. Я вижу не так, как люди, Леон. Совсем иначе. И вижу я гораздо больше.
35 
