Последние отзывы

  134  

Заминка с отправкой на Регнал дала возможность поговорить с Валдеком. Если он решил, что я забыла наш разговор после возвращения из Тайнина, то мой оруженосец сильно ошибается. Во время прогулки по саду премьер-министра и состоялась наша с ним беседа.

– Давай начистоту, Валдек. Я знаю – тебя что-то беспокоит, но ты не решаешься мне сказать об этом. Сейчас удобный случай, говори.

– Хорошо, – выдохнул оруженосец, – я и сам хотел затронуть эту тему, но не решался. Ждал, когда ты поправишься окончательно.

– Я слушаю тебя внимательно и обещаю, что сделаю все от меня зависящее.

– Спасибо, сестренка, – оруженосец чмокнул меня в щеку. – Я боюсь потерять сына…

– В смысле?

– Ты же знаешь, как мы расстались с его матерью, я рассказывал об этом.

Еще бы не помнить… Потерять любимую женщину из-за работы, лишиться личного счастья только потому, что кому-то захотелось развязать войну… Несправедливо.

– Сын для меня все в этой жизни! Ее смысл, понимаешь?

Еще бы я не поняла! Кому, как не мне, детдомовскому ребенку, знать, что это такое – желание иметь семью.

– Обещаю, что не стану причиной разлуки с сыном. Отменить клятву крови я не в силах, но даю тебе новую – что бы ни случилось, в какую бы ситуацию я ни попала, в первую очередь ты должен думать о сыне и себе, и лишь потом заботиться о моей безопасности.

– Но… – попытался возразить Валдек.

– Никаких «но». Да будет так! Сказано мной, Коричневой Леди Предела!

Вдалеке что-то бумкнуло, словно подтверждая, что мои слова приняты. Наверное, гроза начнется скоро. От избытка чувств оруженосец опустился на одно колено и склонил голову.

– Валдек, перестань, – я помогла подняться кровному брату. – В жизни самое главное – это семья. Все остальное – мелочи.

Валдек посмотрел на меня с благодарностью.

– Ты мне больше чем сестра, Найяр. И я счастлив служить тебе.

К вечеру Меч сообщил радостную новость – Грэму удалось разобраться с моими видениями. Наша с Феликсом вылазка на изнанку Мира оказалась тут ни при чем. Некто господин Рифальд, магистр Ордена Скорбного Дня, пытался наладить со мной связь. Старому пройдохе каким-то образом удалось откопать радиостанцию, связанную со всеми существующими чекпойнтами, вот он и развлекается.

«Кстати, – заметил Меч, – похоже, что сбой в работе Плачущего камня – его рук дело».

«Ничего нет хуже, чем когда дилетанты суют свой нос, куда не следует, – согласился с ним Грэм. – Но ничего, я так проучу старикашку, что он раз и навсегда потеряет интерес к радиосвязи».

Потом Грэм рассказал нам с Феликсом, как развлекался, пугая старика Рифальда. Я попыталась представить себе эту картину и долго смеялась. Дварх нашел источник выхода сигнала, добрался до него. Оказалось, что в подвале замка, стоящего на полуострове Камсун, есть еще один чекпойнт – огромная статуя Коричневого Лорда. Грэм проник в этот подвал, и на очередном сеансе связи статуя заговорила с Рифальдом. Поначалу старик отвечал вызывающе, требуя повиновения от Коричневой Леди и признания его Хозяином Арлила. Рифальд грозил всякими проклятьями и ужасами, говорил, что я в его руках. Хвастался, что вот уже несколько десятилетий вселяет ужас в сердца отступников, рассказывал о различных пытках, которые сотворил над теми, кто выдавал себя за Владыку Предела.

Когда Грэм затронул эту тему, меня словно током ударило – я вспомнила, где видела эти полные ненависти глаза. В моих снах! Хотя их и посылал мне Меч, но в подсознании проецировался образ именно этого старика. Я поделилась этим с Феликсом.

«Вполне возможно, что этот старикашка – отпрыск Аркмена, – сделал вывод Меч. – Потому и свирепствует, как его прародитель».

Так или нет, но магистр Рифальд стал для меня врагом номер один. Помнится, еще дома я поклялась, что расправлюсь с ним собственноручно. Придет время, и правосудие свершится. А пока со стариком пообщался Грэм. Дварх с упоением продолжал рассказ.

Дождавшись, когда Рифальд наговорится и выдохнется, дварх произнес ответную речь. Рубины в глазницах статуи мерцали, шипя и свистя, дварх рассказывал магистру, какая участь ждет его, если он не прекратит притрагиваться к радиостанции. В красках Грэм расписывал все прелести интимной жизни с маленьким черным ящичком, и не только с ним, а и с самой статуей лично. Пообещал, что это будет длиться долго-долго, пока статуя не устанет.

«Иди ко мне, я тебя обниму», – прогудело каменное изваяние.

  134