Последние отзывы

  43  

Я надеялась, что по прошествии времени Лаура снова станет собой прежней — затейницей и бодрячкой, трещоткой и хохотушкой. Но проходят дни, а она все такая же неулыбчивая и как будто потеряла интерес к игрушкам, друзьям, даже колдуньям.

Может, взрослеет? — раздумываю я, не желая сознаваться в том, что прекрасно знаю настоящую причину ее затяжной печали. Или устала от обыденности?

Притворяться глупо, тем более что сама я никак не привыкну к жизни без Дэниела. Дела продвигаются, погода радует, все идет своим чередом, но и в летнем тепле, и в ужинах под открытым небом, и даже в семейных встречах теперь чего-то очень не хватает.

Примерно так же было после гибели Ричарда. Нет, к тому чувству незавершенности и неполноценности примешивался панический страх, ужас перед смертью, сверлящая боль от потери человека, ставшего за несколько лет чуть ли не частью тебя самой, и масса всего прочего, однако… Нынешняя опустошенность во многом схожа с той, и я все терзаюсь вопросом: почему столько лишений послано одной мне?

Сижу в кафе с чашкой капучино и невидящим взглядом смотрю на людей вокруг. Клиент, с которым мы только что встретились, Йорг Вахтер, поджарый и строгий немец, склонен приобрести сразу две картины, но еще не принял окончательного решения. Делаю отметку в ежедневнике, закрываю его и тут же забываю про Вахтера.

Мысли вьются спиралью и устремляются в привычном направлении. Как вернуть дочь к нормальной жизни? Удастся ли вырваться с ней во Флориду или из-за дел придется отложить поездку до лучших времен? Где бы найти такое лекарство, которое подарило бы ощущение внутренней заполненности и ослабило бы сердечную боль?..

Взгляд случайно падает на мужчину, направляющегося от стойки к выходу. Сознание фиксирует: русые волосы, крепкие плечи, военная выправка… Я еще не понимаю, что происходит, но уже вскакиваю из-за столика. Мужчина, не замечая меня или делая вид, что не замечает, спокойно выходит на улицу и устремляется в сторону центра.

С бешено бьющимся сердцем бросаюсь ему вслед. Мозг, кажется, ни с того ни с сего потяжелел и раздался, мысли бьются в нем, разносясь по вискам и затылку грохочущим эхом. Я не права. Надо поговорить. Он все объяснит, и я пойму, что винить его не в чем.

Вылетаю, спотыкаясь о порог и чуть не растягиваясь на тротуаре, но меня это не смущает. Кажется, даже если бы я шлепнулась, расцарапала бы руки и колени, тотчас вскочила бы и, не отряхивая ладоней, продолжила бы погоню.

Русоволосый идет твердым, в меру быстрым шагом и не оглядывается. Боясь, что я потеряю его из вида, перехожу почти на бег и сталкиваюсь с детиной в широченных джинсах и ярко-зеленом свитшоте.

— Эй, дамочка! — грубо возмущается он. — Разуй глаза! Не видишь, куда идешь?

— Простите, — бормочу я, продвигаясь дальше и всматриваясь в толпу впереди. На миг отвлекшись, я упустила его! Нет-нет, не может такого быть… Он где-то здесь, ведь ни подземных переходов, ни поворотов поблизости нет. Ищи, вглядывайся пристальнее, ты должна, должна найти его и догнать!

В глазах начинает щипать, ноги так напряжены, хоть пробежала я всего ничего, что, кажется, сейчас перестанут сгибаться. Откуда-то из-за моей спины раздается пронзительный крик:

— А заплатить, мэм?! Вы забыли заплатить!

Я ни на долю секунды не задумываюсь о том, что вопли адресуются мне, и как одержимая бегу и бегу вперед, словно от того, осуществлю ли я свою внезапную задумку, зависит не только моя судьба, но и будущее целой вселенной.

Вот он! До него каких-нибудь двадцать футов. Я не видела его, потому что прямо за ним шла высоченная и тучная, но необыкновенно проворная дама. Сейчас она немного свернула вправо, и тот, кого я преследую, почти прямо передо мной. Задыхаясь от волнения, бегу к нему.

— Мэм! Заплатите за капучи-и-ино! — разносится по всему проспекту.

Вот до заветной цели уже подать рукой. Пять футов, три, два…

— Дэниел! — Тяжело дыша, с пылающими щеками, я хватаю его за руку и из последних сил рывком поворачиваю к себе.

Русоволосый — парень с маленькими глупыми, как у курицы, глазками и носом-пуговкой — сильно хмурится и резко отстраняется.

— Что за черт?!

От того, насколько эта физиономия не схожа с лицом Дэниела, мне делается дурно. Прижимаю руку к губам, растерянно хлопаю ресницами. Ноги слабеют, кружится голова, и я боюсь, что сейчас упаду.

— Простите… я… обозналась.

  43