8

День начался с удачи: бизнесмен из Далласа, ценитель молодых талантов, не торгуясь покупает у меня картину юного Клегга — первую работу, с которой тот решил расстаться. До ланча я созваниваюсь еще с двумя возможными клиентами, потом забираю из садика Лауру, после чего мы встречаемся с Дэниелом и все вместе подкрепляемся в закусочной, оформленной в виде вагона-ресторана.

Вечером Дэниел приезжает к нам, и они с Лаурой резвятся в саду, а я сажусь на лавку в заднем дворе и собираюсь позвонить одному из художников, когда слышу звук подъезжающей машины. Кто бы это мог быть? Мы никого не ждем…

Охваченная легкой ничем не обоснованной тревогой, убираю телефон в карман, обхожу дом и останавливаюсь перед черным «БМВ» на подъездной дорожке. Из него выходит темнокожий человек в сером идеально выглаженном костюме и светлой рубашке.

— Миссис Монтгомери? — с почтительно-скорбным видом спрашивает он.

Меня посещает идиотская мысль сказать, что он ошибся адресом, чтобы оградить себя от любых неожиданностей, но я киваю.

— Да.

Незнакомец протягивает руку.

— Сэм Джойнер. Я из ФБР.

У меня все леденеет внутри. Всякое упоминание об агентах Бюро наводит меня на самые жуткие мысли. Я так пугаюсь, что пожимаю руку Джойнера лишь несколько мгновений спустя.

— Что-нибудь стряслось?

Он утешающим жестом поднимает руку.

— Нет-нет, ничего. Пожалуйста, не волнуйтесь. Мне просто хотелось бы поговорить… о вашем муже. О подробностях его гибели. Если вы не готовы или заняты, скажите — я тут же исчезну.

Чувствую на себе холодное дыхание черного прошлого. Половина души молит: оставь все как есть, а вторая, наполненная любовью к Ричарду, жаждет знать все до последней мелочи.

— Нет, я не занята, — отвечаю я, не узнавая собственного голоса. — Пожалуйста, пойдемте в дом.

Джойнер садится на диван и обводит гостиную задумчивым взглядом.

— Кофе, чай, кола? — спрашиваю я, отчасти из желания потянуть время.

— Нет, спасибо.

Сажусь напротив незваного гостя и глубоко вздыхаю, настраиваясь слушать.

— Я давно собирался навестить вас, миссис Монтгомери, — произносит Джойнер мягким спокойным голосом. — Но решил, пусть пройдет время, поуляжется боль. Трагедию все равно уже не предотвратить, но кое-что важное о том, как работал ваш муж, вы имеете право знать…

Киваю, давая себе слово не раскисать.

— Ричард был человеком исключительно храбрым и прозорливым, — говорит Джойнер. — В том деле именно благодаря ему мы после длительных и бесполезных обсуждений наконец вышли на верную тропу.

— Правда? — удивляюсь я. Передо мной Ричард в жизни не хвалился подобными успехами, очевидно не придавая им большого значения.

Джойнер кивает.

— У него было особое чутье, редкий следовательский дар и предельная готовность жертвовать собой, чтобы спасать невинных людей от безумств и насилия… — Исполненным грусти взглядом он смотрит на увешанную фотографиями стену. — У вас есть дочь. Я знаю, Ричард рассказывал. Из-за того, как он был предан семье, ребята даже в шутку называли его женатиком. — Печально улыбается.

Я держусь из последних сил. Брови уже сдвигаются, губы кривятся. Еще немного — и заплачу. Джойнер, видя это, какое-то время тактично молчит, давая мне время взять себя в руки. Делаю два глубоких вдоха и выдоха и киваю.

— Пожалуйста, продолжайте.

Агент смотрит на меня выразительным взглядом, прося собраться с мужеством. Зажмуриваюсь, жестко приказываю себе быть сильной, раскрываю глаза и снова киваю.

— В тот день Ричард должен был ехать в другое место, — медленно произносит Джойнер. Туда, где, по нашим предположениям, преступник мог оказаться вероятнее всего…

Растерянно моргаю. Меня охватывает желание сию секунду узнать все до конца, будто от этого что-то может измениться, но я не могу вымолвить ни единого слова.

— Не знаю почему, но вместо него в ту квартиру поехал другой человек, тоже с группой…

Недоверчиво качаю головой.

— Не может быть…

Джойнер приподнимает с колена руку.

— Увы, все случилось именно так…

— Кто он?! — объятая необоснованной ненавистью к типу, который, подставив под пулю Ричарда, благополучно уцелел, вскрикиваю я.

  36