Последние отзывы

  40  

— Как же так? Как же?.. — Сьюзан не могла успокоиться. Сердце ее колотилось от возбуждения. — Почему?

— Ну, это длинная история. — Ник скривил рот в усмешке. — И печальная. История о разбитой мечте.

— Расскажи, — попросила Сьюзан.

— Это скучная история.

Но Сьюзан смотрела на него таким просительным взглядом и так крепко сжимала его руки, что Ник не выдержал и заговорил.

— Это скучная история о мальчике, который больше всего на свете любил рисовать. Причем рисовал он исключительно портреты. Сначала неумелые, по-детски неуклюжие. Потом рука его окрепла, глаз научился выхватывать главное, появилось умение, и портреты стали узнаваемыми. Он рисовал друзей, учителей, знакомых. Всем его работы нравились, все его хвалили. Мальчик мечтал, что будет рисовать всю жизнь, что рисование станет его будущим. Но отец мальчика, серьезный, респектабельный бизнесмен, даже слушать не хотел об этой мечте. «Рисование — это не профессия», — твердил он. «Мазанием по холсту на жизнь не заработаешь», — не уставал повторять он. «Мужчина должен иметь настоящую профессию», — эту мысль он вбивал в голову мальчика ежедневно. И мальчик поверил. Он забросил краски, выкинул кисти, он стал постигать настоящую мужскую профессию. Мальчик стал разбираться в компьютерах лучше всех в школе, поступил с университет, нашел интересную работу. Но это все было не то, мальчику, который, впрочем, уже перестал быть мальчиком, чего-то не хватало. Он страдал, мучился, даже пристрастился к выпивке. Он не понимал, что с ним происходит. Озарение пришло внезапно. Просто однажды утром он проснулся и понял. Он понял, что ему не хватает запаха красок, кистей, холста. Ему не хватает рисования. И, плюнув на все, он ушел из дому, снял недорогое жилье, сменил перспективную, но требующую больших затрат времени работу на необременительную службу. И он стал счастливым. В свободное время он занимается тем делом, которое любит. Он рисует тех, кого хочет, тех, кто ему интересен, тех, кого он любит. А еще он счастлив от того, что о его занятиях не знает ни одна живая душа. Не хочется ему, чтобы его опять учили жить. Он сам знает, как сделать жизнь счастливой.

Сьюзан молчала. Разве тут нужны слова? Она просто разглядывала картины, переходила от одной к другой, все больше и больше поражаясь таланту Ника. У мольберта Сьюзан остановилась. На нем стоял, наверное, только что законченный, портрет старика. Тонко и четко выписанное морщинистое лицо, тусклые глаза, провалившийся рот, седые редкие волосы. Она долго разглядывала морщинки, трещинки, пятнышки, выписанные с большой реалистичностью. Не портрет — фотография, причем выполненная качественной аппаратурой.

— Ты первая, кто видит мои картины. — Ник встал за ней сзади. — Даже Джудит не в курсе того, что я вернулся к рисованию.

К горлу Сьюзан подкатил предательский комок, она его быстро сглотнула. Не хватало еще слезу пустить. Так и не повернувшись, не отрывая взгляда от портрета старика, произнесла хриплым голосом:

— Это невероятно. Старик словно живой, кажется, что сейчас заговорит. Он такой старый, и мне его очень жалко.

— Я часто встречаю его по дороге на работу. — Ник продолжал стоять за ее спиной. — Я даже не знаю, где он живет. Наверное, где-то поблизости. Мы всегда с ним здороваемся, раскланиваемся как старые приятели. Хотя и не говорили друг с другом ни разу. Просто при встрече раскланиваемся.

— Ник! — Сьюзан резко повернулась и оказалась лицом к лицу с Ником. — Почему ты показал мне свои картины, если до этого не показывал никому?

— Понимаешь… — Ник смутился. — Просто ты решила провести день так, как тебе хочется. Вот и я подумал: а почему бы и мне так не сделать? Не верь художникам, которые говорят, что пишут для себя. Любому творцу, пусть он это и скрывает, нужны зрители. И я хотел показать кому-нибудь свои картины, и я показал их тебе.

— Странный выбор, — не сводя глаз с его лица, произнесла Съюзан. — И странный день.

— Странный, — повторил Ник.

Ей стало неуютно под его пронизывающим взглядом. Она отошла от мольберта и снова стала рассматривать картины. Ник тенью следовал за ней. Портреты, портреты… Разные люди, красивые и не очень. Веселые и грустные. Разочарованные в жизни и узнающие эту жизнь впервые. Но все очень живые, настоящие.

И вдруг Сьюзан застыла. С портрета на нее смотрела она сама. Ее глаза, волосы, нос, чуть тронутые улыбкой губы. Это было так неожиданно, так странно. Будто она уткнулась носом в зеркало.

  40