Последние отзывы

  26  

Когда раздался звонок в дверь, Сьюзан наливала уже четвертую порцию. В голове приятно шумело, озноб отступил далеко-далеко, и жизнь казалась не такой уж и дрянной.

С трудом поднявшись с дивана и не выпуская из рук стакана, Сьюзан, покачиваясь, как матрос на палубе попавшего в шторм корабля, подошла к двери. Припав к дверному глазку, она, хоть и с трудом, определила, что в коридоре топчется Роберт.

— Заходи! — воскликнула Сьюзан, распахивая дверь, и от резкого движения покачнулась.

Роберт, увидев нетвердо стоящую на ногах Сьюзан со стаканом в руке, от неожиданности попятился.

— Ну что ты, заходи! — заплетающимся языком проговорила Сьюзан. — Выпьем на будер… бруден… брудер… ну, в общем, выпьем.

Ей не удалось без запинки произнести сложное слово, и это ее рассмешило. Хихикая, она отступила в сторону, пропуская Роберта в квартиру.

— Сьюзан, ты пьяна? — спросил удивленный Роберт, прикрывая за собой дверь.

— Чуть-чуть, — хихикнула Сьюзан и икнула. — Самую малость.

— И по какому случаю, позволь спросить? — Роберт поморщился.

В затуманенном алкоголем сознании Сьюзан проскочила мысль, что ее друг терпеть не может пьяных женщин. Но это ее сейчас не волновало. Сейчас ее ничто не волновало. Ни се любовник, ни родители, ни предсказания гадалки.

— А просто так. Или я не имею права? — Сьюзан снова икнула и, покачиваясь, направилась в комнату.

Роберт последовал за ней. Но в комнату не прошел, а остановился в дверях, прислонившись к косяку.

Нагнувшись, Сьюзан подняла стоящую у дивана полупустую бутылку виски.

— Будешь? — спросила она Роберта. Тот покачал головой. — Ну как хочешь. А я выпью. — Сьюзан тяжело шлепнулась на диван и влила в себя еще одну изрядную порцию алкоголя. — Иди ко мне. — Сьюзан хлопнула рукой по дивану, приглашая Роберта сесть рядом с ней.

Роберт не пошевелился. Заметив это, Сьюзан встала и подошла к нему. Приблизив свое лицо к его лицу, она спросила:

— Я тебе противна? Зачем ты все-таки приехал?

— Ты пьяна, — ответил Роберт, отворачиваясь от нее.

— Нет, я тебе противна, — покачала головой Сьюзан. — Иначе бы ты уже давно женился на мне. Права Уна, давно мне пора гнать тебя прочь.

Роберт молчал, а Сьюзан продолжила:

— А я так и поступлю. Шел бы ты, Роберт, отсюда. Своим надутым видом ты только праздник портишь. Видеть тебя не желаю. — Сьюзан указала брезгливо смотрящему на нее Роберту пальцем на дверь: — Я что сказала?

Вон отсюда!

— Завтра ты об этом сильно пожалеешь, — прошипел Роберт, отступая к двери.

— Да никогда! — бросила Сьюзан и опять икнула. — Я тебя ненавижу.

— Ты отвратительна, — не остался в долгу Роберт. — Не следовало мне приезжать. А я испугался, что с тобой что-то случилось. Думал, нужна моя помощь. А ты…

— Да, случилось, но ты не заслуживаешь того, чтобы я рассказала тебе об этом. — Слова давались Сьюзан с трудом, язык заплетался. Решив, что ничего объяснять Роберту не будет, она вновь выставила вперед палец и сказала: — Пошел вон! И больше, больше никогда, слышишь, никогда не приходи сюда!

Роберт, не сказав ни слова, а лишь одарив ее презрительным взглядом, покинул квартиру. Сьюзан вздрогнула от громкого хлопка закрывшейся двери.

— Вот так-то лучше, — сказала она и, придерживаясь за стену, направилась к дивану, у которого стояла уже почти пустая бутылка.

8

Возвращение в реальность было мучительным, но необходимым. Сон был еще хуже. Отвратительно тягучий, наполненный шипящими, скользкими, длиннотелыми тварями, окружавшими ее со всех сторон. Самое противное было то, что каждая из этих тварей норовила дохнуть в лицо тошнотворным смрадом. Они подступали к ней, окружали и шевелились, шевелились.

Сьюзан пыталась проснуться уже несколько раз, но не могла. В самый последний момент, когда до пробуждения оставалась доля мгновения, одна из скользких тварей обхватывала ее за шею и утягивала обратно в кошмар.

Чтобы разорвать эту связь, требовалось усилие. Но сил на усилие (такой вот каламбур) совершенно не было. Даже во сне Сьюзан чувствовала, до какой степени она обессилела.

К тому же ужасно болела голова. Голова болела даже во сне. А в моменты, когда Сьюзан удавалось оказаться на грани сна и бодрствования, голова просто раскалывалась. А еще ее тошнило, было муторно и противно.

Так что находиться во сне было в какой-то мере даже удобнее. Но продолжаться так до бесконечности не могло. Что-то, чему Сьюзан не могла дать определения, волновало ее и беспокоило.

  26