Последние отзывы

  24  

Начала она со студии Нуалы.

Спустя три часа серая от пыли, разбирая ящики и шкафы, забитые высохшими тюбиками краски, кистями, тряпками и небольшими мольбертами, Мэги упаковала немало пакетов для мycoрa и выстроила их в ряд в углу комнаты.

И хотя это было только начало, даже такая уборка изменила комнату к лучшему. Она напомнила себе слова полицейскою Брауэра, что комната была тщательно обыскана. Очевидно, что уборщики не особенно старались в наведении порядка, растолкав вещи по шкафам как попало. В результате у Мэги появилось ощущение хаоса, отчего она очень расстроилась.

Но комната сама по себе была замечательной. Окна от пола до потолка прекрасно пропускали северный свет. Когда Нуала уговорила ее привезти с собой материал для лепки, она обещала, что ее длинный разделочный стол вполне сгодится для этого. И хотя Мэги знала, что не воспользуется им, ради Нуалы, она привезла пятьдесят фунтов мокрой глины, немного арматуры, постаменты, на которых возводится скульптура, и инструменты.

Мэги задумалась. На каком столе лучше работать над бюстом Нуалы? У нее было много новых фотографий, с которых можно было бы лепить. «Будто они мне понадобятся», — подумала Мэги. Ей казалось, что лицо Нуалы навсегда отпечаталось в ее памяти. Кроме визитов к Грете и уборки дома, у нее не было других планов. «У меня есть неделя с воскресенья, хорошо бы что-то сотворить, — сказала она себе, — а что может быть лучше образа Нуалы?»

Посещение «Латам Мейнор» и встреча с Гретой Шипли убедили ее в том, что беспокойство Нуалы было связано с ее переживаниями по поводу резкого изменения судьбы, продажи дома и переезда в пансионат. Похоже, ничего другого здесь не было. По крайней мере, я ничего не вижу.

Она вздохнула. Как еще это понять. Но если нападение было совершенно случайное, не рискованно ли сперва убивать Нуалу, а потом долго обыскивать весь дом, где пахло едой и накрыт стол для гостей. Грабитель должен был догадаться, что скоро кто-то обязательно придет, пока он рыщет но дому. Если только убийца не знал, что обед назначен на восемь часов и я приеду не раньше.

«У него было время, — заключила она. — Определенно, это был кто-то, знавший планы на вечер, а может, даже один из приглашенных».

— Нуалу убил не случайный убийца, — сказала Мэги вслух. Она начала перебирать в уме всех приглашенных в тот вечер. Что она про них знала? Ничего.

Только Лайам, но знала ли она его? Благодаря ему она встретилась с Нуалой, за одно это она навсегда ему благодарна. «Хорошо, что он думает о своем кузене Эрле то же, что и я. Его появление здесь действительно меня напугало».

В последний раз во время беседы с Лайамом она хотела расспросить его о Малкоме и Дженис Нортон. Даже во время мимолетной встречи утром в «Латам Мейнор», когда они с Дженис поздоровались, Мэги что-то заметила в лице женщины. Это было похоже на злость. Из-за отказа продать дом? Мэги задумалась. Но в Ньюпорте было много других домов. Дело не в этом.

Мэги подошла к столу и села. Она посмотрела на руки и ощутила желание помять глину. Она заметила, что работа с глиной помогала ей обдумывать сложные вопросы и находить на них ответы или хотя бы делать важные выводы.

Сегодня ее что-то беспокоило, что-то подсознательно замеченное. Это записалось в ее памяти, но пока не проявилось внешне. «Что это может быть?» — спросила она себя. По минутам она проследила весь день, начиная с утреннего пробуждения, осмотра первого этажа «Латам Мейнор» и встречи с доктором Лейном до поездки с Гретой Шипли на кладбище.

Кладбище! Мэги вскочила. Вот в чем дело! Та последняя могила Райнлендер, которую они навестили.

Но что? Как ки старалась, Мэги не могла понять, что ее взволновало.

Она умерла две недели назад. Я что-то там заметила.

«Утром я схожу на кладбище и посмотрю, — решила она. — Возьму камеру и если ничего не увижу, то поснимаю. Может, на фотографии проявится то, чего я не смогла разглядеть».

День был долгий. Она собиралась помыться, пожарить яичницу, потом лечь в кровать и почитать о Ньюпорте.

Спускаясь вниз, она услышала звонок телефона в спальне Нуалы и поспешила ответить, но, к счастью, на другом конце повесили трубку. Кто бы там ни был, она ни с кем не хотела разговаривать.

Дверца шкафа была открыта, и в свете из коридора мерцало голубое платье, в котором Нуала была на банкете в «Четырех Временах Года». Оно косо висело на вешалке, словно убранное в спешке.

  24