78 
Пэт Глинн разболталась. В последние сутки, с тех пор как она увидела, что Натали пылко целовала Уилла Стаффорда, мучительные страдания сменились в ней бешенством.
Без памяти влюбленная в своего шефа, она полностью утратила былое восхищение Натали Фриз. На смену ему пришла острая неприязнь.
— Ее здесь терпеть не могут. Воображает из себя бог знает кого. Вчера подъезжала к мистеру Стаффорду, чтобы вызвать сочувствие. Показывала ему, как муж ей руку повредил.
— Повредил? Почему?
— Не знаю. Рука-то у нее и вправду была красная и распухшая. Она мне тоже жаловалась.
Глядя в такие добрые понимающие глаза Ребы, Пэт чувствовала себя как на исповеди. Она глубоко вздохнула и продолжала:
— Вчера, когда они вместе уходили, мистер Стаффорд сказал, что вернется через час. А эта Натали так нагло говорит: «Нет, через полтора». А он в тот день был так занят! У него весь стол завален бумагами.
— А подружка у него есть? — спросила Реба.
— О нет! Он разведен. Он женился, когда закончил колледж. Его мать умерла как раз тогда. Он всегда держит ее фотографию у себя на столе. Я думала, что и его отец тоже умер, но он вдруг явился сюда на прошлой неделе, и мистер Стаффорд так расстроился и рассердился...
Голос Пэт замер.
«Господи! Только бы никто не вошел сейчас», — взмолилась беззвучно Реба.
— Может быть, его родители расстались, и мистер Стаффорд не может простить отцу этого, — предположила Реба, надеясь продолжить беседу. Она видела, что Пэт Глинн начинает испытывать неловкость, понимая, наверное, что наговорила лишнего.
Такое же выражение Реба видела совсем недавно на лице Бернис Джойс.
Но Пэт преодолела свои сомнения и заглотнула наживку.
— Нет, это у них между собой. Мистер Стаффорд фактически вышвырнул отца из кабинета. За два года, что я у него работаю, я ни разу не слышала, чтобы он повысил голос, но на отца он просто кричал — велел ему садиться в машину и ехать обратно в Принстон и не возвращаться. Он сказал: «Ты мне не поверил, ты от меня отрекся, от своего собственного сына. Ты бы мог заплатить за мою защиту». Отец плакал, выходя. Было видно, что он очень болен, но мне его совсем не жаль. Очевидно, он плохо относился к мистеру Стаффорду, когда тот был ребенком.
Пэт Глинн перевела дух и взглянула на Ребу:
— С вами так легко говорить. Мне бы не следовало об этом распространяться. Но ведь это все между нами, верно?
Реба встала.
— Ну разумеется, — сказала она сердечно. — Не думаю, что я могу дольше ждать. Я позвоню и договорюсь о встрече заранее. Очень приятно было с вами познакомиться, Пэт.
Она открыла дверь, выскочила и поспешно пошла по улице. Меньше всего ей хотелось встретиться сейчас с Уиллом Стаффордом. Если бы он увидел ее и узнал, кто она, он, конечно, заставил бы секретаршу сказать, что она наговорила.
Завтра в газете появится рассказ Бернис Джойс. В субботу она напишет о Натали Фриз, жертве домашнего насилия, находящей утешение в объятиях Уилла Стаффорда, одного из потенциальных подозреваемых в убийстве Марты Лоуренс и Карлы Харпер.
В воскресенье, если только ее помощникам удастся накопать достаточно грязи, она сосредоточится на Уилле Стаффорде, успешном и обаятельном адвокате, от которого отрекся его богатый отец, отказавшись платить за его защиту в суде.
Реба, конечно, понимала, что все это из области догадок. Она не знала, был ли отец Стаффорда на самом деле богат, но он был из Принстона, а это уже что-то значит; в печати это будет неплохо смотреться.
63
Выйдя от Эмили, Томми Дагган и Пит Уолш направились к Клейтону Уилкоксу. Беседа с ним не принесла результатов.
Уилкокс утверждал, что он положил шарф рядом с сумкой жены. Когда его спросили о знакомстве с доктором Лиллиан Мэдден, он припомнил, что несколько лет назад страдал депрессией и, возможно, обращался к ней.
— Или еще к кому-то с похожей фамилией, — добавил он.
— И как давно это было, доктор Уилкокс? — спросил Томми Дагган.
— Довольно давно. Я не помню точно.
— Пять лет назад? Три года?
— Я, право же, затрудняюсь сказать.
— И все же постарайтесь, доктор, — настаивал Пит Уолш.
Единственным утешением было то, что Уилкокс явно нервничал. Внешний вид его об этом красноречиво свидетельствовал: глаза запали, в разговоре он все время судорожно сжимал и разжимал пальцы, на лбу у него выступили капли пота, хотя в кабинете было прохладно.
78 
