91 
— Уверена, я не такая зануда.
— Не зануда, разумеется, просто очень основательная девушка. — Он смешал напитки, поставил стаканы на столик. — Садись, непоседа. Как дела в студии?
— На следующей неделе скорее всего потеряю работу. Лютер убежден, что все неприятности подстраиваю я сама. Этакий рекламный трюк. Он даже выразил восхищение моей ловкостью.
— Полагаю, Абигайль придерживается той же точки зрения.
Пэт подняла бровь.
— Ты наверняка узнал бы об этом первый. Сэм, я вовсе не собиралась тебе звонить после вчерашнего так скоро. Я думала устроить хорошую трехмесячную паузу, мы бы оба как следует остыли и возобновили общение, встретившись как старые приятели. Но сейчас мне действительно необходима срочная помощь, и я ни в коем случае не могу обращаться за ней к Лютеру. Так что, боюсь, мне пришлось выбрать тебя.
— Я бы предпочел, чтобы, выбирая, ты руководствовалась другими соображениями, ну да ладно. Буду рад оказать тебе услугу.
Сэм изменился. Пэт чувствовала, что сегодня его нерешительность и растерянность пропали.
— Видишь ли, сообщая тебе о вторжении в дом, я кое-что опустила. — Стараясь говорить как можно спокойнее, она поведала о тряпичной кукле. — А теперь кукла исчезла.
— Получается, кто-то снова побывал у тебя без твоего ведома?
— Да.
— Тогда тебе больше ни минуты нельзя там оставаться.
Она не смогла усидеть на месте, встала и подошла к окну.
— Это не выход... Сэм, в каком-то смысле исчезновение куклы даже успокаивает. Вряд ли неизвестный действительно намеревался причинить мне вред. По-моему, он боится, что программа может каким-то образом ему повредить. И у меня есть несколько соображений на этот счет. — Пэт рассказала, на какие мысли навело ее знакомство с делом Элеонор Браун. — Если Элеонор говорит правду, то лжет Тоби. Если лжет Тоби, то сенатор его прикрывает, а это кажется невероятным. Но, предположим, существует третье лицо — тот, кто мог сымитировать голос Тоби. Он знал о кладовой в доме Элеонор и подбросил туда небольшую сумму, а ее сочли достаточной для того, чтобы обвинить девушку в краже.
— Но при чем здесь угрозы и кукла?
— Вероятно, этот человек встречал меня в детстве и, узнав во мне Кэрри Адамс, решил запугать, чтобы остановить работу над программой. Как тебе такое предположение? Кстати, Тоби знал меня, когда я была маленькой. В последнее время он стал относиться ко мне враждебно. Сначала я думала, все дело в публикациях о сенаторе, но как-то заметила, что он шарит глазами по библиотеке, словно что-то высматривает. Однажды сделал вид, что уходит, а сам потихоньку вернулся в дом. Он притворился, будто проверяет работу замка. Сказал, что в дом может попасть кто угодно, и посоветовал быть осторожнее. Тогда я приняла все за чистую монету, но, по правде говоря, Сэм, он очень меня беспокоит. Не мог бы ты проверить его и выяснить, были у него когда-нибудь неприятности с полицией или нет? Я имею в виду настоящие неприятности.
— Ну конечно, могу. Мне и самому никогда не нравился этот тип. — Сэм остановился у нее за спиной и обнял за талию. Пэт непроизвольно приникла к нему.
— Я соскучился по тебе, Пэт.
— С прошлой ночи?
— Нет, за два последних года.
— Я ведь могу и поверить. — На мгновение она позволила себе просто наслаждаться его близостью, потом повернулась и посмотрела ему в глаза. — Сэм, небольшая порция нежности ничего не изменит. Поэтому, если ты хочешь просто...
Он крепко прижал ее к себе. Они долго стояли так — два темных силуэта на фоне освещенного окна. В конце концов Пэт отстранилась, и Сэм не стал ее удерживать. Они снова посмотрели друг другу в глаза.
— Пэт, — сказал он, — все, что ты говорила ночью, правда. За одним исключением. Между мной и Абигайль абсолютно ничего нет. Ты можешь дать мне немного времени, чтобы обрести самого себя? Я не знал, что живу, словно зомби, пока снова не увидел тебя на прошлой неделе.
— Кажется, ты забыл, что мне тоже требуется время. Путешествие по закоулкам памяти оказалось не таким легким, как я думала. — Она через силу улыбнулась.
— Ты считаешь, что к тебе возвращаются воспоминания о событиях той ночи?
— Возможно, теперь я наконец действительно вспомнила, как это произошло. Но меня не особенно это радует. Я начинаю верить, что виновницей трагедии была мать. И мне в каком-то смысле еще тяжелее.
— А почему ты так решила?
— Сейчас важно не почему я так решила, а почему она могла сорваться. Ладно, еще денек, и мы явим миру передачу «Сенатор Абигайль Дженнингс. Биографический очерк». Вот тогда я примусь за настоящее расследование. Эх, если бы мы не пороли такую горячку! Господи, Сэм, там столько концов не сходится! И мне безразлично, что думает Лютер. Абигайль еще пожалеет, что решила упомянуть об авиакатастрофе. Кэтрин Грэни знает, что делает.
91 
